“Математическая вселенная” в теориях струн

Сергей Сергеев 23.08.2018 1 Комментарий

Теория струн в своём развитии прошла несколько этапов: сначала это была просто теория струн, затем теорий суперструн, затем M-теория, как бы “теория всего”.
Главное, чего добивались теоретики, измышлявшие эти теории это “преодоление” несовместимости эйнштейновских теорий относительности с квантовой механикой…
Эйнштейновская общая теория относительности основана на постулатах, согласно которым “пространственно-временной континуум” не имеет никакой собственной структуры. Математики же измыслившие квантовую механику постулировали в пространстве всякие виртуальные частицы, поля, квантовые флуктуации и прочую квантовую пену, которые почти столетие, усиленно потребляя кофе и прочие стимуляторы гениальности, они как бы долго “искали”.
Понятное дело,никто и нигде не нашёл эту чушь.
В 1968 году теоретик Габриэле Венециано измыслил чушь дополнительную, в виде теории струн, для которых четырёхмерное эйнштейновское пространство стало как бы недостаточным. Это случилось когда он, взирая на формулы в старинных книгах, вдруг узрел, что бета-функция Эйлера, описывающая колебания струн, якобы хорошо описывает и сильное взаимодействие. Идею подхватили адепты мистики Ёитиро Намбу, Хольгер Нильсен и Леонард Зюскинд.
Разные измышления в рамках идеи о струнах якобы объяснили размеры и массы частиц, способы обмена их энергиями и разные константы. Впрочем, как следствия этой теории появились тахионы – частицы с отрицательной массой и скоростями многократно превышающими скорость света.
Сколько стимуляторов гениальности пришлось принять за три года, чтобы как бы решить возникшие проблемы, неизвестно, но, за это время теория струн трансформировалась в теорию суперструн, в которой как бы фигурировали все главные частицы стандартной модели, оказались как бы ненужными тахионы, и была постулирована “суперсимметрия” (Гольфанд и Лихтман,  Жерве и Сакита).
Вот эта хрень и стала теоретической базой для строительства Большого адронного коллайдера.
Пока в Большом адронном коллайдере превращали электроэнергию в тепло, теоретики мучались с формулами квантовой механики никак не совмещающимися с теорией суперструн. Кто-то наткнулся на завалявшиеся в архивах измышления некого математика Калуцы, переработанных Клейном, которые как бы совмещали теории Эйнштейна и представлениями о полях Максвелла.
По Калуце – Клейну измерения за пределами наблюдаемых трёх должны находится в свёрнутом виде, это и определяет размеры элементарных частиц и формирует пятимерный мир Калуцы – Клейна.
Применив идеи Калуцы – Клейна теоретики в их числе Грин и Шварц “поняли” структуру суперструн увеличив число измерений до девяти плюс время. И заявили, что в таком виде теория суперструн, наконец, “объединила” квантовую механику и релятивизм.
Согласно теории суперструн, три измерения мы можем наблюдать, время можем понять, а шесть измерений свернуты так, что как-то соприкоснуться с ними с помощью приборов мы не можем. Единственный инструмент “познания” суперструн это формулы. Например, “многообразия Яу”, созданные китайским математиком Яу.
Впрочем, как всякая измышленная теория, теория суперструн была быстро растащена теоретиками на несколько несовместимых теорий претендовавших на истинность.
Очередным прорывом за пределы разумности в развитии теории сурерструн стала теория, названная M-теорией, оперировавшая вначале одиннадцатью измерениями, но формулы указали, что измерений может быть и двадцать шесть. Эта теория как бы как-то объединила все предшествующие. Но в ней в добавку к струнам появились двухмерные струноподобные мембраны, трёхмерные, и четырёхмерные браны.
В общем, эта теория открыла широчайшее поле для написания лжеучёными разных “научных” работ ибо “понятными” эти работы могут быть только для их авторов, сверхсложность формул убрала внутри “научного” сообщества с их “творческого” горизонта всяких скептиков и критиков.