Персидская поэма «Искандер намэ» подробно описывает битвы Александра Македонского с русским царем Кинталом. Об этом есть и другие произведения разных авторов, относящихся к разным народам. Время войн Александра Македонского 336 год до нашей эры – 323 год до нашей эры. Существовали ли, реально, русы в это время, именно как русы, а не некие предковые для них народы, можно понять, разобрав, что сообщается о них в древних произведениях.
“Сказание о Словене и Русе” уже своим названием указывает на то, что это не историческое свидетельство, а пропаганда. С этого сказания начинается Мазуринская летопись, “Повесть о стране Вятской”, другие. Славян до нашей эры в Европе не было. Они пришли в Европу из Азии с гуннами только к середине I тысячелетия нашей эры и ещё позже соединились с русами…
“Славянское царство” далматского священника Мавро Орбини написано в 1601 году. Это так же фантазии на тему славян скифов и русов. Мавро Орбини ссылаясь на Иоганна Авентина путает русов с сарматами, скифами, венедами… Есть у Мавро Орбини ещё один источник, путающий славян, скифов и русов это римлянин Квинт Курций, описывающий контакт степняков с Македонским так: к Александру прибыло 20 скифских послов, которые обратились к нему с пламенной речью, чтобы остановить его бессмысленный завоевательный поход. Не послушав доброго совета и пропустив намек о возможной дружбе, Александр все же решает воевать. В этой войне Александр якобы понес немалые потери, нанеся при этом противнику незначительный урон…
Алишер Навои (1441-1501) в поэме “Искандерова стена” связывает асов и русов, указывая, что Александр заключил с ними союз: – Прошел он стороною Ас и Рус
И с ними дружбы заключил союз. (перевод Державина.)
«Сага об Инглингах» вполне понятно и достоверно рассказывает о предках скандинавских народов асах. В ней сообщается о расположении их родины где-то на Южном Урале так: – С севера с гор, что за пределами заселенных мест, течет по Скифии река рожденная в ледниках. Она называлась раньше Танаквисль, или Ванаквисль. Она впадает в море. Местность у ее устья называлась тогда Страной Ванов или Ванахейм. Эта река разделяет части света. Та, что к востоку, называется ныне Азией, а та, что к западу – Европой…
Страна в Азии к востоку от Танаквисля называется Страной Асов, или Жилищем Асов, а столица страны называлась Асгард. Правителем там был тот, кто звался Одином.
О русах на Кавказе как значительной силе есть информация в армянских текстах IV века нашей эры, написанных в связи с принятием армянами христианства. Русы упоминаются в описании встречи Григория Просветителя, крестившего армян и армянского царя Трдата III в 301 году: “…И когда услышал царь Трдат, что святой Григорий уже выступил, он взял жену Ашхен, свою сестру Кусарадуху, царя грузин, царя русов, царя аланов, начальников своих князей и владетелей народов, и они вышли навстречу святому Григорию, и они приветствовали его и святого Петра, епископа…”.
Многочисленные упоминания о русах в рассказах о восточном походе Александра Македонского есть у персидских авторов.
Написаны персидские поэмы на основе преданий и легенд о походе Александра, бытовавших в Азии, и довольно сильно расходятся с устоявшимся представлением о том, что после Индии тот повернул в Вавилон, где вскоре скончался. В персидских источниках он “после Дария” посетил Каабу, затем завоевал Дербент, посетил Рей и Хорасан, после чего пошел в Индию, оттуда в Китай (Чин), затем через кыпчакскую степь прибыл в область русов, с которыми долго и напряженно воевал и не вполне понятно победил или нет (источники расходятся на этот счет). После этого он пошел в страну Мрака, покрытую снегами (полярные области?), где построил стену против неких гогов и магогов. Такой маршрут хоть и не признан официальными историками, зато прекрасно согласуется с текстами античных авторов, писавших о лютых зимах, глубоком снежном покрове, морозе и метелях.
“Впрочем, самое большее время года лежат там столь чрезвычайные снега, что почти нигде неприметно никакого следа птиц или бы какого другого зверя. Вечная мгла покрывает небо, и день столь уподобляется ночи, что едва можно различить ближайшие предметы. Войско, заведенное в сии пространные пустыни, где совершенно не было никакой человеческой помощи, претерпевало все бедствия: голод, стужа, чрезмерная усталость и отчаяние овладело всеми. Множество погибли в непроходимых снегах, во время страшенных морозов множество ознобило ноги и лишились зрения, другие удрученные усталостью упадали на лед, и, оставшись без движения, от морозу цепенели, и после уже не могли подняться”.
В поэме Низами Гянджеви (1141-1209) “Искандер-наме” большая часть текста посвящена битве между русами и войсками Александра.
Отрывки в переводе с фарси К. Липскерова, “Художественная литература”, 1986 год:
Это – царь Искендер, и свиреп он и смел!
В сердце мира стрелой он ударить сумел.
Не войска он приводит: с ним тронулись горы,
Под которыми стонут земные просторы.
Он приводит грозящих угрозой расплат
Двести страшных слонов, облаченных в булат.
Степь слонами полна и доспехами смелых,
Покоряющих страны бойцов слонотелых.
И когда предводитель всех русов – Кинтал
Пред веленьями звезд неизбежными встал,
Он семи племенам быть в указанном месте
Приказал и убрал их, подобно невесте.
И хазранов, буртасов, аланов притек,
Словно бурное море, безмерный поток.
От владений Ису до кыпчакских владений
Степь оделась в кольчуги, в сверканья их звений.
В бесконечность, казалось, все войско течет,
И нельзя разузнать его точный подсчет.
“Девятьсот видим тысяч, – промолвил в докладе
Счетчик войска, – в одном только русском отряде”.
Перед битвой царь Кинтал указывает своему войску русов на изнеженность воинов Александра и их чрезмерную любовь к роскоши, не подобающие истинным воинам, сравнивает их полки с украшенной невестой:
“Нам, сражавшим мужей, – было слово Кинтала, –
Не страшиться невесты, что войску предстала.
Столь красивых узреть взор смотрящего рад,
Вся их рать, посмотрите, – рассыпанный клад.
Им ли русов сразить? Это было бы диво!
Нежно войско врага и чрезмерно спесиво.
Сколько сбруй золотых, сколько жемчуга там.
Сколько яшмовых чаш там подносят к устам!
Там вино, там напевы, там только лишь неги,
Им неведомы вовсе ночные набеги.
Благовонья сжигать им в ночах суждено,
По утрам они смешивать любят вино.
Все невзгоды сносить – дело стойкого руса,
А все сласти да вина – для женского вкуса.
Иллюстрация к Махабхарате. Автор неизвестен
Александр тем временем также держал речь перед своим советом и войсками, а наутро началась грандиозная битва:
И когда черный мрак отошел от очей,
С двух сторон засверкали два взгорья мечей.
Это шли не войска – два раскинулось моря.
Войско каждое шло, мощью с недругом споря.
Шли на бой – страшный бой тех далеких времен.
И клубились над ними шелка их знамен.
Стало ширь меж войсками, готовыми к бою,
В два майдана; гора замерла пред горою.
И широкою, грозной, железной горой
По приказу царя войск раскинулся строй.
Из мечей и кольчуг, неприступна, могуча,
До небес пламенеющих вскинулась туча.
Персидский автор подробно перечислят состав того и другого войска. Что касается сил царя Кинтала, то кроме русов – которые были расположены в центре, к ним примкнули и другие народы, в частности аланы и, скорее всего, хазары с булгарами (хазранийцы и буртасы).
Краснолицые русы сверкали. Они
Так сверкали, как магов сверкают огни.
Хазранийцы – направо, буртасов же слева
Ясно слышались возгласы, полные гнева.
Были с крыльев исуйцы; предвестьем беды
Замыкали все войско аланов ряды.
Посреди встали русы.
Битва описывается поистине эпически, при этом персидский поэт превозносит доблесть русского войска так, будто сам к нему принадлежит.
Даже Рыбу подземную бросило в страх.
Увидав, как играют бойцы булавою,
Бык небесный вопил над бойцов головою.
Засверкали мечи, словно просо меча,
И кровавое просо летело с меча.
Как двукрылые птицы, сверкая над лугом,
Были стрелы трехкрылые страшны кольчугам.
Горы палиц росли, и над прахом возник
В прах вонзившихся копий железный тростник.
Ярко-красным ручьем, в завершенье полетов,
Омывали врагов наконечники дротов.
Заревели литавры, как ярые львы,
Их тревога врывалась в предел синевы.
Растекались ручьи, забурлившие ало,
Сотни новых лесов острых стрел возникало, –
Стрел, родящих пунцовые розы, и лал
На шипах каждой розы с угрозой пылал…
После череды сражений выдающихся воинов с обоих сторон, наступает черед самого царя русов Кинтала. Его выходу на поле боя посвящена целая глава под названием „КИНТАЛ-РУС ПОРАЖАЕТ ГИЛЯНСКОГО ВОЖДЯ ЗЕРИВАНДА”. Невероятный по силе и ловкости воин армии Александра Зериванд сначала поражает копьем безымянного отважного руса:
Мощный выехал рус: чье стерпел бы он иго?!
Щеки руса – бакан, очи руса – индиго.
Затем второго русского воина равного Кинталу… по имени Купал! Персидский поэт лишь мимоходом упоминает об этом павшем герое, но при этом для чего-то дает ему имя, да еще какое – имя славянского бога – Купал, Купало, Купала – день которого отмечался как главный праздник года.
И когда истомились войска ожиданьем,
Новый выступил рус.
И, согласно преданьям,
Был сродни он Кинталу и звался Купал.
Иллюстрация к Махабхарате. Автор неизвестен
Однако и он оказался повержен непобедимым Зеривандом. Тогда на поле битвы, рассердившись, выходит сам царь русов Кинтал. Схватка происходит верхом на конях посредством индийских мечей:
И на грозного льва рассердился Кинтал.
Шлем надел кипарис, застегнул он кольчугу,
И с мечом он к коню – к неизменному другу –
Поспешил и вскочил на него, как дракон,
И коня вскачь направил на недруга он.
И узрел Зериванд облик руса могучий.
И взревел он гремящею бурною тучей.
Два индийских мгновенно скрестились меча.
Эта схватка, как полдень, была горяча.
То гилянец был точкой, а битвенный лугом
Поскакавший соперник – стремительным кругом,
То Кинтал скакуна останавливал. Жар
Двух воителей рос. Лют был каждый удар.
Но друг друга сразить все ж им не было мочи.
С часа третьей молитвы сражались до ночи,
И настал должный срок. Царь могучий – Кинтал
Поднял меч, и гилянец сверкающий пал.
Был он сброшен Кинталом с седла золотого.
Больше не было льва дерзновенного, злого.
И был счастлив Кинтал завершением дня,
И к своим он погнал вороного коня.
Затем мы узнаем имя еще одного грозного воина русов – Рустам, который падет в битве с неизвестным черным всадником. Последний явился на помощь войскам Александра и помимо Рустама сокрушил еще не менее 100 человек, Македонский же лишь наблюдает за невероятной картиной сражения и задается вопросом, кто этот загадочный всадник, закованный в латы. К войску Александра он, очевидно, не принадлежит.
Я слыву самым мощным и яростным самым,
Я был матерью назван всех русов Рустамом.
Ты, что хмуря чело, мнишь пролить мою кровь,
Ты себе не кольчугу, а саван готовь.
Не умчусь я, пока еще многих не скину
С их коней, не втопчу этих немощных в глину”……
И, задумавшись, молвил затем Повелитель:
“Кто ж он был, этот скрытый железом воитель?
Таинственный черный всадник в железе остается несокрушимым, явившись на битву и на следующий день, и снова, и снова (сколько же дней продолжалось сражение?), в итоге, русы, якобы убедились в его полной непобедимости и решили побороть врага с помощью иной – столь же загадочной силы:
Скоро враг ни один, как бы ни был он смел,
Гнать коня своего на него не хотел.
От меча, что пред ними носился, блистая,
Исчезали они, словно облако тая,
И, не думая больше о бое прямом,
К ухищренью прибегли, раскинув умом.
Следующая глава так и называется – „РУСЫ ВЫПУСКАЮТ В БОЙ НЕВЕДОМОЕ СУЩЕСТВО”, по описанию это некто похожий на человека, но не человек, невероятного роста, дикий, свирепый, в потрепанной шубе, на цепи, сражающийся с помощью железной крючковатой палки. (Медведь?)
И меж русов, где каждый был блещущий витязь,
Из их ярких рядов вышел к бою – дивитесь! –
Некто в шубе потрепанной. Он выходил
Из их моря, как страшный, большой крокодил.
Был он пешим, но враг его каждый охотней
Повстречался бы в схватке со всадников сотней.
И когда бушевал в нем свирепый огонь,
Размягчал он алмазы, сжимая ладонь……
По разрытой земле тяжело он сновал,
Каждым шагом в земле темный делал провал.
Шел он с палкой железной, большой, крючковатой.
Мог он горы свалить этой палкой подъятой.
И орудьем своим подцеплял он мужей,
И, рыча, между пальцами мял он мужей.
Так был груб он и крепок, что стала похожа
На деревьев кору его твердая кожа……
Мудрецы удивлялись: не зверь он… а кто же?
С человеком обычным не схож он ведь тоже….
„Это злое исчадье, откуда оно?
Человеку прикончить его не дано.
Он идет без меча; он прикрылся лишь мехом,
Но разит всех мужей, что укрыты доспехом.
Если он и рожден человеком на свет,
Все ж – не в этой земле обитаемой, нет!
Это дикий, из мест, чья безвестна природа.
Хоть с людьми он и схож, не людского он рода”.
В общем, существо это совершенно удивительное – кто это? По тексту он иногда именуется „джинном”, иногда „дивом”. Великан, снежный человек, циклоп? На некие связи с последними наводит еще и такой отрывок, вызывающий ассоциации с путешествием аргонавтов за золотым руном:
Их богатство (прим. – дивов) – лишь овцы; добыча руна
Для всего, что им годно, одна лишь нужна.
И одна только шерсть – весь товар их базара.
Сразиться с неведомым существом отваживается лишь сам Александр (кстати, судя по тексту, это первый раз, когда он вообще выходит на поле боя). В момент сражения его посещают мысли о том, что тут он и встретит свой конец:
Мой окончен поход! Начат был он задаром!
Ведь в году только раз лев становится ярым,
Мне походы невмочь! Мне постыли они!
И в походе на Рус мои кончатся дни!”
Как бы то ни было, Александр все же находит в себе силы побороть противника – не мечом, а арканом. На этом сражение заканчивается самым внезапным образом – пораженное тем, что Александр одолел “дива”, войско русов тает на глазах. Див отпущен Александром на свободу, за что приносит ему в дар прекрасную луноликую пленницу. И вскоре уже начинается подсчет добычи – у русов захвачено несметное количество богатств, включая такие:
Будто жадными тешась людскими сердцами,
Раскрывались, блистая, ларцы за ларцами.
И каменья, которых нельзя было счесть,
О себе всем очам тотчас подали весть.
Тут и золото было, и были в избытке
Серебра драгоценного лунные слитки,
Хризолиты, финифть, золотые щиты.
Сколько лучших кольчуг! Нет, не счел бы их ты!
Словно на гору Каф мог ты вскидывать взоры,
Полотна с миткалем видя целые горы.
Был прекрасен зербафт, на котором шитье
Золотое вело узорочье свое.
Соболей самых темных несли отовсюду
И бобров серебристых за грудою груду.
Горностая, прекраснее белых шелков,
Были сложены сотни и сотни тюков.
Серых векш – без числа!Лис без счета багровых,
И мехов жеребячьих, для носки готовых.
Много родинок тьмы с бледным светом слились:
Это мех почивален; дает его рысь.
Кроме этих чудес, было кладов немало,
От которых считающих сердце устало…
Но как оказалось – это вовсе не главная ценность русов. Вскоре Александр заметил целый ряд “облезлых” соболиных и беличьих шкурок, сложенных на лучшем месте и захотел узнать в чем заключается их ценность, на что получает от одного из русов следующий ответ:
“Из потрепанных кож, государь,
Все рождается здесь, как рождалось и встарь:
Не смотри с удивленьем на шкуры сухие.
Это – деньги, и деньги, о царь, неплохие.
Эта жалкая ветошь в ходу и ценна.
Самых мягких мехов драгоценней она”.
Конец повествования благодушный и счастливый для всех:
Шаха русов позвал вождь всех воинских сил
И на месте почетном его усадил.
Вдел он в ухо Кинтала серьгу. “Миновала,
-Он сказал, – наша распря; ценю я Кинтала”.
Пленных всех он избавить велел от оков
И, призвав, одарил; был всегда он таков.
В одиночку ли тешиться счастьем и миром!…
Сговорившись о дани, могучий Кинтал
В ожерелье, в венце в свой предел поспешал.
Он, вернувшись в свой город, не знавший урона,
Вновь обрадован был всем величием трона.
Он, признав, что всевластен в миру Искендер,
Каждый год возглашал на пиру: “Искендер!”
Надо отметить, что развязка выглядит несколько скомканной – когда русы бились с войском Александра – они побеждали. Самой яркой победой стало сражение царя Кинтала с Зеривандом. Однако, затем сражения людей с людьми неожиданно заканчиваются, в битву вступают некие чуть ли не потусторонние силы (никому неизвестный черный всадник в латах на стороне Александра и чудовищный великан див со стороны русов). Стоило только Александру одолеть дива, как сразу пошли пиры, дележ добычи, красавицы-пленницы и проч. А что же войско русов? Низами скромно пишет – буквально одной строкой, не в пример другим событиям повествования – что оно стало “таять” на глазах. Затем, Александр и вовсе одаривает Кинтала подарками, сажает его с собой за стол, называет другом, а тот возвращается в свой город в венце (символ победы?) и все последствия поражения для него, кажется, заключаются лишь в том, что он ежегодно на пиру произносит тост в честь Искандера, признавая его всевластие?
В других источниках о победе Александра над русами не упоминается. Где-то победителями названы русы, где-то русы и румы заключают дружеский союз, где-то вовсе не сражаются, а переписываются… Но вполне возможно, что все источники, не смея лгать в открытую (тогда еще это было зазорно), сообщают правду, но лишь в той части, в которой это соответствует интересам заказчиков данных летописей и поэм.
Видимо, всё же, русы, именно как одно из племён асов, в древности жили где-то между средним течением Дона и Южным Уралом. Отсюда они распространились в Скандинавию. И основанные ими в начале нашей эры на Оке страна Ойум, и государство Германариха в Причерноморье это как бы возвращение на территории где их предки жили и ранее, но были поглощены савроматами и скифами. Очень возможно, что «Страна городов» Южного Урала это и есть древняя страна Асов, Асия (Азия) со столицей Асгард…