Теоретики “знают” как устроены далёкие переменные и пульсирующие звезды, нейтронные звёзды и “чёрные дыры”. Основанием из “знаний” являются их абсурдные теории. На создании таких теорий о далёких объектах прославили себя многие “нобеленосные стивохокингоиды”, но нет ни одного “нобеленосного” или хотя бы как-то известного миру теоретика, хоть приблизительно объяснившего явления происходящие на самой близкой от нас звезде, Солнце!
Причину этого раскрыл австралийский теоретик Герэйнт Льюис (тоже не рискнувший создавать модели Солнца). Он заявил: “Какую бы теорию для процессов на Солнце ты ни придумал, наверняка уже есть данные, которые ее опровергают”.
Солнце вращается вокруг своей оси, совершая точками экватора полный оборот по отношению к звёздам за 24.47 дней. Но скорость вращения Солнца на разных широтах разная. Она меньше у полюсов, там оборот происходит за 38 дней.
С 1 января 2015 года по 28 января 2016 обсерватория солнечной динамики вела круглосуточное наблюдение за Солнцем. На основе полученных данных специалисты NASA создали видео, отражающее целый год из жизни нашего светила.
Для “нобеленосных” и не “нобеленосных стивохокингоидов” одно из самых загадочных явлений на Солнце это “переполюсовка солнечного магнитного поля”. Магнитное поле Солнца меняет местами юг и север каждые 11 лет. В минимуме цикла солнечной активности это поле имеет максимальную напряжённость на полюсах Солнца. По мере приближения цикла солнечной активности к максимуму, напряжённость поля на полюсах уменьшаются и к концу цикла становятся равной нулю.
Цикл солнечной активности проявляется появлением солнечных пятен. Зона их появления от 2° до 30° широты в обоих полушариях. Пятна парны и имеют разную магнитную полярность. В каждом из полушарий ведущее пятно имеет полярность противоположную текущей полярности этого полушария. В каждом новом цикле пары пятен сначала появляются сравнительно удалённо от экватора. В это время они ориентированы почти меридианально. В течение цикла пары пятен появляются всё ближе к экватору, и их расположение становится все более широтным. После приближения зоны появления пятен к экватору количество их приближается к минимуму.
Звезда HD 173701 расположена в созвездии Лебедя на расстоянии 120 световых лет от Земли. Она очень похожа на Солнце по массе, радиусу и возрасту, но содержит вдвое больше элементов тяжелее гелия. Астрономы использовали наблюдательные данные, полученные с 1996 по 2015 годы, а также несколько более ранних наблюдений, выполненных в 1970-е и 1980-е. Исследовался как блеск звезды, на который влияет количество пятен и факелов, так и её спектр, который позволяет судить о состоянии магнитного поля. Оказалось, что активность HD 173701 подчиняется циклу продолжительностью 7,4 земных лет. При этом амплитуда изменения магнитного поля вдвое больше, чем у Солнца, а изменения в светимости звезды имеют ещё больший “размах”.
Космический телескоп Kepler несколько лет назад обнаружил у звезды Табби (объект KIC 8462852 в созвездии Лебедя, 1500 световых лет от Земли) нерегулярное снижение светимости на 20%. Теоретики придумали на эту тему разные теории, от облака астероидов, “до цивилизации инопланетян”. Но скорее всего и здесь имеется цикл переполюсовки магнитосферы, только нерегулярный.
Нет необходимости по примеру “стивохокингоидов” строить некую теорию объясняющую процессы на Солнце, чтобы уверенно заявить, что процессы идущие на других звёздах и звездоподобных объектах похожи на процессы, идущие на Солнце. Это, одновременно, позволяет уверенно утверждать, что все теории “стивохокингоидов” «объясняющие» устройство иных звёзд и звездоподобных объектов никак не похожи на реальность.
Вот, например, нейтронные звёзды придумал в 1932 году Л. Д. Ландау. Когда в 1967 году аспирантка Энтони Хьюиша, профессора Кембриджского университета, Джоселин Белл обнаружила пульсации в радиодиапазоне, связанные с конкретным участком неба, и сообщила об открытии пульсирующего источника Энтони Хьюишу, то после небольшой заминки эти объекты назвали пульсарами и тут же признали в них те самые нейтронные звёзды Ландау…
Вскоре их обнаружили десятки, а спустя полсотни лет – тысячи. Среди них нашлись миллисекундные, рентгеновские и оптические.
Теоретики решили, что излучение идущее от магнитных полюсов этих звёзд мы получаем прерывистым из-за их вращения.
В соответствии с этой теорией вычислили размеры этих звёзд, и получилось, что их радиусы менее 20 километров, а плотность вещества в них в этом случае оказалась в несколько раз выше плотности атомного ядра (которая для тяжёлых ядер составляет в среднем 2,8·1017 кг/м?). Такие чудеса теоретиков не смутили. Почему-то и название этих объектов с нейтронных, на некие «субатомные звёзды», менять не стали, хотя то, что эти звезды «состоят из субатомного вещества», принято ими без возражений.
Теория наличия у нейтронных звёзд только двух фиксированных источников излучения, находящихся на их магнитных полюсах абсурдна. Она не отталкивается ни от каких наблюдений, и, прежде всего она не совместима с картиной распределения магнитных полюсов на Солнце. Магнитных полюсов излучающих фотоны на Солнце столько же, сколько на нём групп пятен. На Солнце, конечно, локализация пятен не очень определенна, и такие синхронизированные сигналы как пульсары оно дать не может, но, можно представить, что на гораздо более плотных нейтронных звёздах магнитные процессы организованы более регулярно, например, по типу строения полюсов Юпитера и Сатурна. (Смоделировав этот процесс взаимодействия циклонов на Сатурне, экспериментаторы установили, что может получиться и треугольник, и многоугольник до двенадцатиугольника.) Надо сказать, что, несмотря на заявленную стабильность периодичности сигналов от пульсаров, они всё же меняются. Теоретики придумали этому “объяснения” типа наличия планет у этих пульсаров и их собственное движение, изменяющее частоты сигналов из-за эффекта Доплера. Но многоугольный процесс в зонах близких к экватору объясняет это проще.
Получается, что нейтронным звездам вовсе не надо состоять из субатомного вещества и размеры их гораздо больше, чем несколько километров…