Появилась ещё одна умная книга. Умные стали ещё умнее. Глупые не изменились. И всё общество не изменилось… Так кто основа общества?
Роберт Пломин из лондонского Королевского колледжа написал книгу где ещё раз настаивает, что только гены формируют наши личности.
Есть две концепции лжеученых. Одни, обычно относимые к правым, чуть ли ни ежедневно “открывают” гены: национальности, алкоголизма, гениальности, толерантности, долгожительства и прочих человеческих страстей и извращений, причём «открывают» их обычно у мышей.
Другие, так называемые левые, то есть те, кто принял масонские идеи равенства, яростно отстаивают теорию воспитания, и считают окружающую среду определяющим фактором в становлении личности. Неравенство они объясняют не врожденными различиями, а социально-бытовыми условиями.
Роберт Пломин в своей книге “Blueprint: How DNA Makes Us Who We Are” (“Прообраз: Как ДНК делает нас теми, кем мы являемся”) Пломин берет некоторые генетические исследования в том числе из книги Чарльза Мюррея и Ричарда Хернстейна “The Bell Curve” (“Гауссова кривая”), опубликованная в 1994 году, где есть выводы об отличающихся средних результатах коэффициента умственных способностей черных и белых американцев, и делает выводы, но он отвергает групповой подход к людям, влияние наследственности он видит для отдельных людей, а вовсе не для их любых групп.
Так же, как и многие другие, Пломин считает, что Фрейд направил общество искать ответы на вопрос о том, что делает нас такими, какие мы есть по ложному пути. Ключ к индивидуальным особенностям человека не в том, как с вами обращались ваши родители, а в том, что вы унаследовали от них биологически: а именно гены в вашей ДНК.
Пломин ждал 30 лет, чтобы написать “Blueprint”. Столько времени заняли у него исследования – большая их часть основана на многолетних исследованиях личностной психологии близнецов – необходимые для того, чтобы доказать его точку зрения. Но была и другая причина промедления, признается он: “трусость”. Долгое время, говорит он, было “опасным” изучать “генетическое происхождение различий в поведении людей и писать об этом в научных журналах”.
“Статьи о генетике – я хочу сказать они были под запретом на самом деле в 1970-е. Все было связано с окружающей средой. Даже шизофрения считалась возникающей в результате того, что ваша мать делала в первые несколько лет жизни. Сегодня это кажется нелепым, но это были господствующие взгляды в то время. И упоминать генетику было просто за пределами дозволенного”.
В мире науки и психологии, говорит он, больше нет таких проблем. Но если вы переходите в другие дисциплины – он привел образование как пример – то “генетика все еще является злом”.
Со времен развития генетики полтора столетия назад, открытия структуры ДНК в виде двойной спирали 65 лет назад и картирования генома человека 15 лет назад возникло осознание, что наука занялась изучением секретов, имеющих прометеевскую воспламеняемость. В то время как существовало широкое понимание, что гены определяют нашу физиологию во благо и во зло, намного большие разногласия касались вопроса нашей психологии – нашего поведения и черт характера.
Но одно дело заявить, что гены в большой степени определяют то, как быстро мы бегаем, как высоко мы прыгаем и насколько мы подвержены, скажем, близорукости. Совсем другое утверждать, что гены также в большой степени определяют, насколько умными, сопереживающими или общественно опасными мы являемся. Политики хотят чтобы мы думали о таких чертах как о социальных конструкциях, которым способствует семейная и социальная окружающая среда, в которой мы родились.
Ведь если на одного ребенка распространяется родительская любовь и внимание в благоустроенной, безопасной окружающей среде с множеством интеллектуальных стимуляций, а другой растет в условиях отсутствия заботы и социального неблагополучия, то мы предполагаем, что первый будет лучше успевать в школе и, как правило, в жизни. Пломин считает, что это меньше связано с социальными факторами, и больше с биологическими. И здесь снова, говорит он, наибольшее значение имеет генетическая наследственность, а не условия воспитания.
Аргументы Пломина заключаются в том, что в обществе с всеобщим образованием самая большая часть различий в способности к обучению объясняется генетикой, а не домашней обстановкой или качеством школы – эти факторы, говорит он, действительно влияют, но намного меньше, чем полагают многие.
“Причины усредненных различий”, – говорит он, “не обязательно связаны с причинами индивидуальных различий. Именно поэтому вы можете сказать, что наследственность может быть очень высокой для какой-то черты, но усредненные различия между группами – этническими группами, половыми – могут быть полностью вызванными внешними условиями; например, в результате дискриминации. Путаница между возможностями и отличиями является принципиально неверным представлением”.
Большим прорывом в последние несколько лет является полигенное тестирование, которое может устанавливать взаимосвязь различных генов – часто тысяч – с различиями в поведении. Никто пока не понимает сложные отношения между различными генами, но Пломин обращает внимание на то, что это не является необходимым для прогнозирования. Полигенное тестирование, говорит он, предлагает оценку наследуемости, которая согласуется с целым рядом физических и психологических черт. Чем больше исследуемая группа, тем точнее прогнозирование – а так как все больше и больше людей делают свою генетическую карту, то исследуемые группы все время увеличиваются.
В книге “Blueprint” приводится дополнительный аргумент, что даже те воздействия, что являются внешними, также могут подвергаться влиянию генов. Это то, что Пломин называет “природой воспитания”. Если мы посмотрим на корреляцию между социально-экономическим статусом родителей и образовательными и профессиональными результатами их детей, то есть тенденция к тому, чтобы считать их обусловленными окружающей средой – лучше образованные родители передают дальше привилегию, ограничивая тем самым продвижение по социальной лестнице.
Но генетика, пишет Пломин, “переворачивает интерпретацию этой корреляции с ног на голову”. Статус родителей можно рассматривать как мерило их результатов обучения, которые передаются по наследству. Так что дети выигрывают больше от генов своих родителей, чем от их социально-экономической привилегированности.
На вопрос о том, поддерживают ли результаты его исследований правые, неодарвинистские представления об обществе, Пломин ответил: “У вывода о том, что генетика является главной систематической силой, делающей нас теми, кто мы есть, нет обязательных выводов для экономической политики. Правые ценности могут заставить кого-то сказать, что нам нужно давать образование лучшим и забыть об остальных, но мое мнение заключается в том, что интеллектуальный капитал общества зависит от многих людей, а не от небольшой группы избранных. Левые ценности могут побудить кого-то сказать, что нам нужно использовать все необходимые ресурсы, чтобы поднять детей, которым не выпали хорошие генетические карты при зачатии, до минимального уровня способности писать, читать и считать, необходимого для участия в нашем все более технологичном мире”.
Если нам удастся сгладить наши противоречия в отношении внешнего воздействия, отмечает Пломин, то тогда нам нужно принять генетические различия, которые остаются. Потому что, чем больше мы уменьшаем различия, вызываемые окружающей средой, тем больше мы подчеркиваем генетические различия. Другими словами, если мы хотим равные возможности, то тогда ценой будет признание генетически обусловленного неравенства результатов.
Психолог считает, что нам нужно встать на сторону науки, а не выбирать историю, которая отвечает нашим политическим симпатиям. “Лучше быть правым, чем неправым”, – говорит он.