Математика и богословие неразделимы, чему можно найти огромное количество примеров. Ниже приводимые воспоминания Владислава Батарина один из таких примеров…
Как сдавали теоретическую физику (Теорфиз) На ФизТехе.
На Физтехе проходить теорфиз начинали со второго семестра третьего курса. И так пять семестров до конца пятого курса. И очень быстро для очень многих студентов, особенно для математиков с ФУПМа, наступала пора сдачи, по возможности халявной, нелюбимого и очень сложного предмета. Кафедра теорфиза в лице её многих главных начальников серьезно боролась с халявной сдачей для студентов, несмотря на мнение многих преподавателей. Сдать досрочно и хорошо было очень сложно и часто почти нереально. Да и в сессию было всё не очень просто. Как сейчас помню на 4 курсе кафедра под нажимом самых жестких препов запретила сдавать досрочно своим же семинаристам, выдавали студентам экзаменационные листы только на кафедре и только для тех студентов, которые шли в определенную комнату, где их ждали «проверенные препы», которые почти всегда валили студентов на теорфизе, особенно нас-прикладных математиков. Нет ну некоторые особенно смелые, взяв отрывной, доходили до той экзаменационной комнаты. Но, заглянув туда краем глаза и увидев там сидящую очень довольную в гордом одиночестве «железную леди теорфиза» Лялю Котову, ожидающую своих «жертв», студенты переставали быть смелыми и 100% уходили, поняв, что им ничего не светит даже на трояк. Даже в экзаменационную сессию к ней никто старался не попадать. По любому уходили к любому другому препу. Себе дороже! Ляля Котова сидела-сидела, иногда наведывалась на кафедру, сообщая, как по Задорнову, «моя комната пуста». Единственной группе, которой тогда случайно повезло, была мой группа, в основном благодаря мне. При этом я не понимал, что происходит(не знал о запрете на сдачу своим семинаристам), не хитрил, не пользовался блатом, но.. так вот вышло.
В то время заместителем заведующего кафедры теорфиза был замечательный преподаватель, ученый, физик и просто человек, уже, к сожалению, покойный – Сергей Алексеевич Гордюнин (потом он был деканом факультета Проблем (ФПФЭ)). Он был учителем от Бога, горел желанием ХОРОШО обучить физике как можно больше людей, любил заниматься со школьниками (был учителем физики (и по сути – основателем лицея) в лицее “Вторая школа” г. Москвы), переживал за плохие учебники по школьные физике, великолепно вел уроки и семинары. Сам окончил, понятно дело, ФОПФ – самый физический факультет МФТИ. Ставил оценки объективно, не зло. Следил за талантливыми (и вообще за теми, кто запал ему в душу) студентами до окончания учебы. Переживал за их неудачи. Требовательный, с виду жесткий, но в глубине души – прекрасный добрый человек. Невысокий, с бородой. Много курил.
Был знаком с ним ещё до ФизТеха, только благодаря ему полюбил физику и, надеюсь, передал любовь и детям. Почему он очень хорошо ко мне относился, и постоянно интересовался моей учебой на ФизТехе – не знаю, но и я к нему очень хорошо относился. Сам же я знал физику далеко не идеально. Хотя теорфиз сдавал на «пять». Но только потому, что сдавал препам-либералам. Но и ныне, порой, на даче поздно вечером иногда достаю Ландавшиц (учебник по теорфизу Ландау-Лифшица) и перечитываю отдельные главы, но скорее всего это от ностальгии. Я учился на факультете прикладной математика (на ФУПМе). Про студентов ФУПМа Гордюнин говорил мне: “Ну не любят они мою науку, мою любимую физику эти математики! Приходят на экзамен, но по глазам вижу: им бы только спихнуть мой теорфиз пусть даже на трояк, и они-математики будут и этому довольны. Но я даже трояк им не дам так просто получить!» Не любил Гордюнин халявщиков, которые не знали его предмет. Но потом, осознав, что перед ним я-типичный математик- Гордюнин добавлял: «Ну тебе я на экзамене по блату, так и быть, всегда «трояк» поставлю, приходи!». Я никогда во время учебы не воспользовался таким «блатом» на теорфизе.
Так вот, 4 курс. Наш семинарист по теорфизу понял, что ему ведомость не дадут, хотя он и обещал досрочно принять экзамен у большинства студентов группы, потому послал нас самих на кафедру за ведомостью. Эту группу товарищей я и возглавил. К моменту захода на саму кафедру данная группа сильно сократилась. Ну а я зашел внутрь: попытка-не пытка. Там я и увидел Сергея Алексеевича, который вполне искренне мне обрадовался, пожал руку, стал спрашивать про учебу. Я тоже вполне искренне обрадовался, что на некоторое время забыл: зачем пришел. Порасспросив меня, Гордюнин ушел курить, а я вспомнил о деле и забрал ведомость у растерянной секретарши кафедры, которая не смогла мне отказать из-за большого авторитета Сергея Алексеевича, который даже и не узнал, как косвенно помог нам сдать досрочно.
На пятом курсе нашим лектором и либеральным преподавателем по теорфизу стал Максимов. На сдачу ему теорфиза в конце семестра ломились орды студентов. Обычно Максимов задавал 1-2 вопроса, если студент отвечал, то ставил «пять», если нет, то предлагал «четыре», «три» или придти на следующий день и пересдать. Могло не повезти разве что первым, далее вопросы у экзаменатора всегда повторялись, а ответы на них уже последние сдававшие знали от первых сдававших. Причем ряд ответов ушлые 5-курсники знали от 5-курсников прошлого года. Итак, всё шло, как всегда, довольно буднично. Но тут появился суперхалявщик с нашего курса и, отказавшись отвечать на несложные вопросы, сразу заявил, что у него вчера родился ребенок, поэтому поставьте за это – «пять». Ребенок действительно родился тогда. И, сильно обалдев от такого, Максимов поставил «пять». Проходит полчаса, и к Максимову заявляется ещё один подобные студент – Костя. Немного о нём. Костя был почти что вечным студентом: учился год, потом уходил в академ, потом снова год учился. Был семейным человеком, на семинары (кроме военной подготовки) почти не ходил. Жил в общаге с женой и детьми, другого жилья не имел, потому был заинтересован в том, чтобы учиться ,как можно дольше и чтобы его не смогли выпереть за плохие оценки. Костя накануне «родил» сына и довольный заявился на теорфиз, попросив у препа за это…«ТРОЯК». Максимов обалдел ещё больше! И долго не мог понять: почему за одно и тоже у него просят разное. И очень обиделся на халявщиков. И тут начал террор: пошли сплошные «четверки». И некоторые наглые студенты, обидевшись на это, решили пересдавать на следующий день. Но следующий день не наступил! На следующую сдачу заявился Гордюнин и, поняв, что тут происходит, как принимает Максимов, разогнал всю «весёлую» компанию студентов-«халявщиков». Послал всех прямиком к милой Ляле Котовой. Спас студентов от гиперхалявы.
Примечание. Прошло 20 лет. Моя дочь, кроме Мехмата и ВМК, поступила на ФизТех именно на бывший факультет Сергея Алексеевича на «Проблемы» на ФПФЭ. Правда в итоге ушла на ВМК. Но такое интересное и вроде бы незначительное совпадение меня тогда порадовало.
Ландау и лучшие физики-физтехи.
Предисловие. Эту историю про Льва Давидовича Ландау мне когда-то рассказал один замечательный физик и преподаватель кафедры теоретической физики (теорфиза) МФТИ, декан факультета проблем физики и энергетики Физтеха (МФТИ) Гордюнин Сергей Алексеевич. Мне неизвестно: был ли он сам тому свидетелем, когда ещё был совсем молодым студентом или преподавателем, или слышал эту историю от своих более старших по возрасту коллег. Сергей…
… Эту историю Сергей Алексеевич предварил фразой, что к студенту на экзамен нельзя подпускать без присмотра, как экзаменатора, который недавно окончил институт, так и экзаменатора-гения.
Ландау и кафедра теоретической физики Физтеха. Ландау был одним из основателей кафедры, вместе с Лифшицом «обкатывал» на студентах-физиках свои курсы, записанные в знаменитых учебниках-пособиях по теорфизу («Ландавшицах»). Надо сказать, что на этой кафедре работали многие знаменитые физики, порой известные и своим интересным происхождением. Во время моей учёбы в конце 80-х я сдал два экзамена по теорфизу племяннику второй жены Сталина Аллилуеву Сергею Павловичу, а семинары у нас вёл Смилга Вольдемар Петрович, внук известных революционеров.
В один из дней экзаменационной сессии Лев Давидович решил сам принять экзамен по теорфизу, что было не очень частым событием. Говорят, что он не очень любил это делать, также рассказывали о якобы «халявных» сдачах ему. Но это не тот был случай.
Для сдачи Ландау декан ФОПФа (факультета общей и прикладной физики) подобрал лучшую группу физиков факультета. Хочу сразу отметить, что физики с этого факультета – лучшие физики-студенты страны с лучшей подготовкой по общей и теоретической физикой по Физтеху и по всей стране. При поступлении в институт во все времена при очень высоком среднем балле по всему МФТИ физики-«фопфы» выбивали и выбивают результат, близкий к 100%. Элита среди физиков-студентов страны. Внутри института между физическими факультетами и более-менее математическими всегда было некое соперничество с подколами, иногда обидными, но приоритет «фопфов» в физике никто не оспаривал. Мы-физтехи при всех внутренних шероховатостях независимо от времени обучения, национальности, места проживания, работы составляем единый организм.
Можно себе только представить, как волновались студенты: с одной стороны это мечта: сдавать экзамен великому Дау, с другой стороны: боязно сдавать самому гению! Лев Давидович побеседовал с каждым пришедшим к нему физиком-студентом (точнее с теми, кого привел декан), оценивая их по своему очень высокому уровню. В итоге, Ландау посчитал, что никто из физиков не достоин оценки выше «двойки». Потом Лев Давидович уехал, оставив в шоковом состоянии лучших студентов-физиков Физтеха. Но тут же появился декан, который прекрасно понимал всю щекотливость ситуации, успокоил студентов, пояснил, что сдавать гению очень непросто. Декан убрал ведомость с «двойками» от Дау куда подальше(хотя может она где-то хранится ещё, как ценный артефакт). А студенты без проблем сдали теорфиз в обычном режиме по новой ведомости.