До Троянской войны Троя-VI (1700 — 1250 годов до нашей эры) была скорее азиатским, а не европейским городом, и, вопреки “Илиаде” Гомера, населяли ее вовсе не греки…
Раскопки без лопаты
Рыть землю, согласитесь, занятие весьма неблагодарное и к тому же изнурительное. Дабы уменьшить трудозатраты, два геофизика из команды Корфмана — Хельмут Беккер и Йорг Фасбин дёр — перед началом полевого сезона 1992 г. решили прогуляться в окрестностях Трои с цезиевыми магнитометрами, иными словами, провести магнитную разведку.
Дело в том, что земля, в которой скрыты любые сооружения, пострадавшие при пожарах, всегда обладает более сильными магнитными свойствами, 
нежели окружающая, “пустая”. Разность показаний объясняется просто: под воздействием высоких температур оксид железа превращается в минерал магнетит с заметным магнитным моментом. К тому же разложение любых органических остатков, которые неизбежно присутствуют в местах человеческих поселений, активизирует жизнедеятельность особых видов бактерий, способствующих образованию кристалликов магнетита. Все это влияет на показатели магнитного поля Земли, что и фиксируется на экране прибора. Следовательно, не проникая в грунт, можно предсказать наличие в нем древних антропогенных образований. То есть можно сначала узнать, где копать, а уж потом браться за лопату. Так вот, методом магнитной разведки на расстоянии около 400 м к югу от крепостной стены, опоясывавшей Трою, на глубине 2,5 м была открыта вторая стена из обожженного кирпича. В 1993 г. таким же способом эти геофизики обнаружили 350-метровый фрагмент третьей каменной стены, окруженной рвом.
А в 1994 г. — и ров возле второй стены. Искусственные рвы, прорытые за второй и третьей стенами, оказались практически одинаковыми: глубиной 1,5 м, шириной 3 м. Один пролегал в 400 м от крепости, другой — в 500 м.
Теперь археологи считают, что последний ров был границей нижнего города, где проживала большая часть населения Трои, тогда как в акрополе, тоже окруженном стенами, обитали только члены семьи правителя и их свита. Корфман замечает, что “такая планировка характерна для древневосточной, но не для греческой цивилизации: именно в Центральной Анатолии и Северной Сирии можно встретить подобные крепости с хорошо укрепленным и тесно застроенным “Нижним городом”. Значит, Троя по типу необычайно близка анатолийским крепостям”. Это заявление ознаменовало начало эволюции взглядов профессора.
Минуло несколько лет, и он, окончательно попирая каноны классической археологии, убежденно заявил: “В бронзовом веке Троя была частью центральноанатолийской — вовсе не крито-микенской цивилизации. Троя была аванпостом Азии, нависшим над Европой, а не крупным европейским городом бронзового века”. О том, какие археологические открытия привели его к столь категоричному утверждению, речь впереди. Сначала же разберемся, почему наличие концентрических рвов и “Нижнего города” — весьма слабый аргумент в споре о культурной принадлежности Трои.
Ярый оппонент Манфреда Корфмана, 39-летний юнец (по археологическим меркам) Эберхард Цанггер, считает троянские рвы частью концентрической системы укреплений, вроде той, что, согласно Платону, существовала на Атлантиде. “Самое большое по окружности водное кольцо, которое непосредственно соединялось с морем, — читаем мы в платоновом “Критии”, где и описано легендарное государство, — имело в ширину три стадия (стадий — 185 м), и следовавшее за ним земляное кольцо было равно ему по ширине; из двух следующих колец водное было в два стадия шириной и земляное опять-таки было равно водному; наконец, водное кольцо, опоясывавшее остров в середине, было в стадий шириной”. 
Явная метрическая натяжка (кому, кроме фанатика идеи, придет в голову приравнивать троянские, 3-метровые в ширину, рвы к судоходным каналам легендарной Атлантиды?!) могла бы смутить кого угодно, но только не Цанггера. Например, в одном из интервью он приводит такой “математический довод”: “Вероятность того, что Троя и есть Атлантида, равна 99 процентам, тогда как вероятность того, что город на Гиссарлыкском холме есть Троя, равна лишь 98 процентам”. Корфман, слыша подобные измышления, вообще отказался воспринимать оппонента как серьезного ученого. А зря: например, предложенная Цанггером схема исследования окрестностей Трои заслуживает самого пристального внимания. По его мнению, сперва надо проанализировать рельеф местности по фотографиям, полученным со спутников. Затем, с высоты 3000 м, обследовать ее радиолокационными средствами. Тогда, может, отыщутся и другие сооружения бронзового века, погребенные под слоем земли. И если это удастся, подтвердится иная, не столь ошеломляющая, но куда более разумная идея Цанггера о том, что “практически все мало-мальски крупные поселения греков в Малой Азии возникли на месте не греческих населенных пунктов бронзового века”. К счастью для научной репутации археолога, его предположение подтверждается результатами раскопок.
Успехи “конкурирующей фирмы”
В 1993 г. Троя перестала быть единственным городом бронзового века, обнаруженным на территории Малой Азии. В 300 км южнее Гиссарлыка, в районе современного Измира, турецкая археологическая экспедиция под руководством профессора археологии из Анкары Хайята Эрканала (“конкурирующая фирма”, как шутливо называет ее Корфман) нашла еще один древний город — Лиман-тепе, или “Гавань на холме” в переводе с турецкого.
Легендарную Трою раскапывают в общей сложности 125 лет. Ее руины по-прежнему таят в себе немало неожиданностей.
Пять тысячелетий назад в священных местах древней Анатолии люди оставляли глиняные фигурки с изображениями богов и духов. Точно такие же культовые предметы обнаружены и на территории микенской Греции, на Крите.
Его сходство с Троей бросается в глаза и при беглом осмотре построек, освобожденных из-под 5-метрового слоя наносов. Впрочем, более внимательный и неравнодушный наблюдатель отметит и разницу — даже самые крупные из городских и портовых сооружений Трои меркнут перед ошеломляющим величием каменных стен и циклопической кладки цитадели, некогда возвышавшейся над Лиман-тепе. Но важно не это. Главной сенсацией, позволяющей сделать далеко идущие выводы о взаимоотношениях городов-государств бронзового века, стали раскопки прилегающей к городу искусственной гавани — уникальной на обширных берегах Эгейского моря. Порт был окружен высоченной стеной, защищавшей торговые склады и доки. А по глубоководной реке, протекающей неподалеку, греческие и эгейские торговцы беспрепятственно продвигались в глубь Анатолии.
Главным ударом по престижу Трои, созданному греческим эпосом, стала находка более древнего и мощного города Лиман-теле. Здесь была построена первая в эгейском регионе искусственная гавань (фрагмент ее стены на снимке). И город и гавань — творения коренных жителей Анатолии — лувийцев.
Итак, сопоставим находки полевого сезона 1993 г. Поисковые работы, проведенные командой Корфмана на расстоянии нескольких километров к юго-западу от Гиссарлыка, показали, что в ныне обмелевшей бухте Бешик в древние времена располагалась гавань Трои. Сильное течение из Дарданелл и северо-восточный ветер порой заставляли мореходов пережидать там непогоду. И, вероятно, уже тогда с корабельщиков взималась плата за стоянку. Кроме того, от товарного обмена и закупок съестных припасов, безусловно, выигрывали обе стороны.
Очень выгодное географическое положение Трои — именно здесь начинался ведущий через Дарданеллы, Мраморное море и пролив Босфор удобный путь к берегам Черного моря — способствовало ее превращению в богатый и сильный торговый центр. Он был связан как с материковой Малой Азией и островами Эгейского моря, так и с лежащим за морем европейским побережьем, где обитали племена фракийцев.
Что же получается: в одно и то же время на берегах Малой Азии существовали по меньшей мере две “гавани на холмах”, способные контролировать торговлю в ближневосточном регионе. Тогда естественно предположить, что более крупный Лиман-тепе был достойным соперником Трои. Значение же последней, благодаря Гомеру и Шлиману, оказалось чересчур преувеличенным.
Мало того: обследовав окрестности Измира, профессор Эрканал отыскал остатки уже двенадцати поселений, существовавших здесь в далекой древности. По его мнению, еще больше руин скрывается на дне моря, близ берегов Малой Азии или же в дельтах рек, под толщей наносов. Работа предстоит немалая: ведь, чтобы определить местонахождение древних гаваней и тем более раскопать их, требуются огромные усилия и самая дорогая современная техника. Так, руины Панас-тепе — местечка, что располагалось близ современного Измира, — Эрканал увидел лишь после того, как удалили 5-метровый слой песка.
Без преувеличения можно сказать: благодаря его усилиям побережье Малой Азии заново открывается для археологов. До сих пор лишь одержимый “троянец” Шлиман искал на берегах Турции, под поздними греческими наслоениями, материальные памятники бронзового века. “На них никто не обращал внимания, всем застили глаза эллинистические храмы”, — сетует Хайят Эрканал.
 |
| За последнее десятилетие выяснилось, что “гомеровская Троя”, Троя-VI, носит явно “восточный” облик. Только в Центральной Анатолии и Северной Сирии можно встретить подобные крепости с тесно застроенным “Нижним городом”. |
Он подтверждает: многие прославленные ионийские твердыни зиждутся на руинах бронзового века. Сейчас уже установлено, что в пору основания Лиман-тепе крупные поселения возникли на островах Лемносе, Лесбосе, Мелосе, Самосе, Хиосе. Когда сотрудники Германского археологического института обнаружили остатки крепости на Самосе, они в восторге окрестили их “новой Троей”. Все эти древние поселения еще ждут своих исследователей. И можно смело ожидать новых потрясающих открытий. Образно говоря, на нас надвигается бронзовый век!
Явные успехи “конкурирующей фирмы” вынудили Манфреда Корфмана не только признать, что “на территории Малой Азии существовали и другие торговые центры”, но и приступить к составлению библиографического списка из 1480 географических мест на карте Турции, где, по различным сведениям, были когда-либо найдены предметы “эпохи бронзы”. Собрать эти данные было трудно — сообщения о находках публиковались очень редко, к тому же на турецком языке, а сами древности надежно скрывались от внимания специалистов в запасниках музеев.
Тем не менее работу завершили. Ее итогом стал обширный “Тюбингенский атлас Переднего Востока” — зафиксированные там памятники бронзового века позволили исследователям составить любопытную картину сложных, многообразных и интенсивных культурных связей, существовавших между Ближним Востоком и Малой Азией.
“Говоря о бронзовом веке, мы вообще не можем отделить Грецию от Анатолии, — утверждает Корфман. — Эгейское море связывало народы, жившие вдоль его побережья”.
Итак, она звалась Вилусой
Это покажется поразительным и совершенно необъяснимым, но в Трое за все время раскопок не было замечено никаких следов письменности! Ни на одном из каменных фрагментов, ни на одном керамическом осколке — а их накопилось около двух миллионов! Ничего похожего на надписи нет даже в местах захоронений троянцев…
Нужно ли говорить о значении письменных источников в истории или археологии?! Да тот же Шлиман, не задумываясь, отдал бы все “сокровища Приама” за обломок камня с начертанным на нем именем царя Трои!
 |
Наконец, в июле 1995 г., при раскопках Трои, некий рабочий обнаруживает небольшой металлический предмет, похожий на выпуклую с обеих сторон круглую бляху с отверстием для шнурка. На поверхности видна надпись. Даже беглый взгляд на нее огорчает Корфмана: “Вопреки ожиданиям, мы имеем дело не с линейным письмом, а это значит — не с греческим… Это могут быть хеттские пиктографические значки, напоминающие иероглифы, которые использовались для письма на лувийском языке”. Его замечание нуждается в некоторых пояснениях. Дело в том, что лувийский язык был широко распространен на просторах древней Малой Азии. Лувийским письмом, наряду с аккадской (вавилонской) клинописью, пользовались жители мощного Хеттского царства, возникшего как раз во времена существования “шлимщювской Трои” на территории Внутренней Анатолии(в наше время — азиатская часть Турции). А если предположить, что троянцы говорили не на греческом, а на лувийском? Эта “крамольная” мысль посетила и Корфмана. “Может, и говорили, — как бы соглашается он и тут же спрашивает: — Но был ли этот древний анатолийский язык для жителей Трои родным?”
Маститый специалист по истории хеттов Генрих Оттен — сторонник более строгого подхода к лингвистической проблеме: “Нужно найти все-таки что-то повесомее одной-единственной бляхи, которую, не исключено, какой-нибудь заезжий купец просто обронил”.
 |
Тем не менее, 3-летней давности находка с хеттскими (лувийскими) письменами свидетельствует о том, что хетты знали о существовании соседей-троянцев. А если это так, то не поискать ли упоминаний о Трое в их письменных документах (см. фото в заголовке)? Приват-доцент Тюбингенского университета Франк Штарке проявил фантастическую усидчивость, терпение и чудеса смекалки, истолковывая туманные изречения монархов бронзового века, дабы локализовать, “привязать к местности” различные страны, упомянутые в хеттских текстах. В результате своих изысканий он, в частности, пр выводу, что город Вилуса на северо-западе Малой Азии — это и есть Троя. Штарке убежден, что “во втором тысячелетии судьба Трои … была неразрывно связана с судьбой Малой Азии”. Таким образом, появилось еще одно косвенное подтверждение наличия непосредственных контактов Трои с Хеттской державой.
Но вот был ли рассеянный хеттский купец соплеменником троянцев или заезжал к иноземцам (грекам) по торговым делам — неясно. А попросту говоря, до сих пор непонятно, принадлежала ли Троя к греко-микенскому или хеттолувийскому миру?
PRO ET CONTRA
В развалинах Трои было найдено немало черепков посуды микенского (греческого) образца. Однако Ханс Моммзен, профессор ядерной физики из Бонна, используя метод нейтронной активации, установил, что эту керамику изготавливали непосредственно в Трое — в подражание заморским изделиям. Каждое месторождение содержит характерную комбинацию микроэлементов. Чтобы идентифицировать их, исследуемый объект помещают в ядерный реактор и облучают нейтронами. В этих условиях любой химический элемент испускает гамма-лучи, энергию которых можно измерить с помощью детектора. Таким образом обнаруживают микроскопические концентрации элементов: например, один примесный атом, характерный лишь для данного месторождения, на миллиард обычных. Теперь, задним числом, Корфману непонятно, каким образом серьезные ученые могли увлеченно исключительно привозной — “микенской керамики” и не обращали внимания на горы посуды, изготовленной местными гончарами: счет ее идет на миллионы.
 |
Подтверждение выводов Корфмана о том, что греки отнюдь не “снабжали” Трою гончарными изделиями, мы неожиданно находим у Шлимана, в приложении к книге “Троя. Результаты моих новейших раскопок на месте троянских поселений, захоронений воинов в Пырнабаши и других пунктах Троады” (Лейпциг, 1884 г.): “Поскольку в наиболее глубоких пластах холма Гиссарлык полностью отсутствует эта в высшей степени архаическая керамика, то трудно сказать, что вообще здесь можно назвать специфически греческим. Эти слои, вплоть до шестого города включительно, скорее можно назвать троянскими, или, если угодно, малоазийскими, то есть они имеют ярко выраженный местный характер, и найденные здесь предметы более сходны между собой, чем сходны между собой какие-либо найденные в одном месте… эллинские находки”.
Культовые предметы, найденные в Трое, тоже совсем не греческие, а хеттско-лувийские. Так, перед южными воротами Трои по сей день сохранились установленные на толстом каменном цоколе четыре стеллы. У хеттов подобные сооружения служили символами бога-покровителя города.
Летом 1997 г. на окраине Трои было сделано еще одно открытие, подтвердившее гипотезу о единстве троянской и лувийской культур. Археологи отыскали грот, вытесанный в скале. По мнению исследователей, это и есть упоминающийся в лувийских текстах культовый грот бога Каскала Кура неподалеку от Вилусы.
 |
Да и сами крепостные стены Трои напоминают вовсе не микенские, а анатолийские укрепления: они расширяются книзу, вверху украшены зубцами и башнями-надстройками. На кладбище, устроенном близ городских стен, видны следы кремации. Такой способ погребения характерен для хеттов, а вовсе не для западных народов той эпохи. “До позднеминойского периода (т.е. до 1400 г. до н.э.) тела мертвых греки предавали земле…” (“Словарь античности”).
Из перечисленного с полной очевидностью следует, что впредь именовать Трою греческим городом не стоит. Хотя результаты раскопок Анатолии бронзового века дают ученым больше тем для дискуссий, чем установленных фактов. Как бы то ни было, бесспорно одно: поразительный феномен культуры Древней Греции — великие творения художников и мыслителей, архитектурные памятники Микен, Пиноса и Тиринфа, примеры деятельности античных политиков, словом, все то, что мы восхищенно называем “золотым веком человечества”, — не мог возникнуть из ничего. У греческой культуры существуют реальные истоки и корни, искать которые следует за пределами Греции.