Гилльбер де-Ланноа оставил самые первые описания Руси, находившейся в это время в составе Монгольской империи, глазами европейского путешественника. Перевод Емельянова. В скобках примечания Емельянова.
Путешествие Гилльбера де-Ланноа в 1412 году.
- В 1412 году, в месяце марте, я выехал из Эклюза, для того, чтобы отправиться в Пруссию против неверных для вступления в армию, которую собирали против неверных (См. прим. к гл. 31.) прусские сеньоры. Я сел на море на судно (hulque), проехал около островов Голландии и Зеландии, около верхней и нижней Фризии и около Ютландии (Gusteland) и наконец прибыл в Данию, в одну деревню, которая называется Зуутланд, возле которой находится город, по имени Скаген (Escaignе). От Эклюза до этого места — 100 лье.
- Тоже: из Скагена я поеxaл по левую руку около Норвежской страны и потом въехал в Зунд (Sondt), который лежит между островами Дании и государством Шведским. Это море называется морем Cкании (Scoene); в нем производится ловля сельдей. Я прибыл в королевство Датское, в портовый город, называемый Гельсингером (Elzengueule). В этом месте море наиболее узко, более, чем где-либо в Зунде, а на другой стороне Зунда, в одном лье от моря, в Скании, находится замок, очень красивый, по имени Гельзенбург (Helsembourg), все в Датском государстве.
- Тоже: оттуда я проехал мимо нескольких городов, в которых живут купцы и приморские жители, которые занимаются ловлею рыбы, именно сельдей. Это такие города, как в Скании: Ландскрона (Vаeltrenone), Драгёр и Эльфебург (Vaeltrenone, Dracul, Eleboughe. Города поставлены у Ланноа не в том порядке, в каком они следуют; следовало бы: Эльфебург, Вальтренон и Драгёр.), а потом проехал мимо острова Борнгольма (Broncholem), который также принадлежит Датскому государству, потом я проехал по правую руку около земель Любека и Штральзунда (Mesond) и около всей страны и герцогства Померанского, которая принадлежит королю Датскому, и прибыл в [землю и] страну сеньоров Пpyccии, именно в один порт и вместе с тем укрепленный город, по имени Данциг, через который протекает река Висла, впадающая в море. Этот город собственно называют портом Вислы, по имени означенной реки. [18]
- Тоже: Упомянутая Прусская земля принадлежит рыцарям белых плащей ордена Богоматери. Они имеют великого магистра, который и есть их государь (seigneur). Эта страна была покорена в прежнее время мечом в войнах против неверных Литовцев и Самогитов.
- Тоже: Из Данцига я отправился на повозке к упомянутому великому магистру (Это был Генрих де-Плауен (1410— 1413)), которого я нашел в Mapиенбypге — городе и весьма сильной крепости. В нем находится богатство, сила (la force) и убежище всех прусских рыцарей. Эта крепость всегда снабжена всеми жизненными припасами для продовольствия 1000 лиц в продолжение 10 лет или 10000 — в продолжение одного года.
- Тоже: От Данцига до Mapиенбypгa — 7 лье. Возвратившись из Mapиенбypгa в Данциг, я снова отправился морем на судне (hulque) в конце мая с целью посетить Датского короля и провести время, потому что прусский поход совсем еще не был готов. И я проехал снова по левую руку около вышеупомянутой страны Померании, Любека и Штральзунда, а по правую около упомянутого острова Борнгольма и прибыл в море Скании, повыше Зунда, на один датский остров, который называется Зеландией, именноповыше приморской деревни Эльзморуль. Отсюда я поехал сухопутью по землям Дании, дорогой, которая простирается от Эльзморуля или Гельсингора, приморского селения, на 5 лье до самого Роскильда (Roschilt), который есть большой город и епископство: третий город Дании.
- Тоже: Отсюда до Рингштеда (Rainstede), хорошего города, 4 лье; оттуда до Нестведа, хорошего города, 5 лье; потом в Вердинборг (Werdinghebourgh), который представляет укрепленный город и замок (ville fermee et chastel) в 6 лье оттуда. В этом городе я нашел короля Дании (В это время Дания, Швеция и Норвегия, в силу кальмарской унии 1397 года, были соединены в одно государство. Kopoль, которого посетил Ланноа, был Эрих, наследовавший после смерти Маргариты (1412г. 10 октября) престол соединенных королевств.) Bместе с 4-мя следующими герцогами: герцог Померании, герцог Вольгаста (Wotilgast) и два брата из Саксонии (Zasseme); также вместе с 2-мя архиепископами и 3-мя епископами. И в один из дней пятидесятницы король пригласил меня к своему столy, предложил мне свой орден (et me presenta son ordre), а потом, при выезде, дал мне также шелковую [19] материю. Я самым учтивым образом, как только мог, отказался от ордена, потому что король был тогда врагом прусских сеньоров, в армии которых я отправлялся с целью принять участие в их походах.
- Тоже: Возвращаясь из Вардинборга, чтобы снова отправиться в Пpyccию, я возвратился вышеупомянутым путем в один [приморской] порт, по имени Kиёгё (Cokene), который находится в 4 лье от Роскильда, а оттуда, в ночь св. Иоанна, я отправился на конную ярмарку, которая была в Ритригштеде, где я купил четырех лошадей, которых я поместил на судне в порту Киёгё и препроводил их в вышеупомянутый портовый город Данцига, в Пруссию.
- Тоже: Из Данцига я отправился к великому магистру в Мариенбург на Висле, а из Mapиенбypгa в Эльбинг (Melumghe), до которого 4 лье. Потом с упомянутым великим магистром, который принял меня очень хлебосольно (bonne chiere me fesoit), я отправился с целью повеселиться во многие из его городов, дворов и дворцов их сеньоров, и возвратился в Эльбинг, очень красивый городок и командорство; он расположен на двух реках.
- Тоже: Из Эльбинга, проезжая все по прекрасному краю (veant pais), я проехал Кинсеберг (Что такое Kinseberch трудно определить. Между Эльбингом и Фраунсбургом нет ни одного значительного города сходного по звуку с Кинсебергом.), Фраунсбург (Wauwembourg) и Бранденбург, потом я прибыл в Кёнигсберг (Keuninczeberghe), который представляет большой город, лежащий на реке; в нем находятся две крепости и замок. Этот город принадлежит маршалу Пруссии. В нем видны: оружие, место и почетный стол времен прусских походов. От Эльбинга до Кенигсберга —17 лье.
- Тоже: Из Кенигсберга я возвратился в Данциг. В это время пришли первые известия, что прусские сеньоры намерены совершить летом поход против короля польского и герцога померанского, которые благоприятствовали сарацинам (Называя литовцев сарацинами (sarrasins), Ланноа вовсе не желает выразить ту мысль, что литовцы исповедуют магометанскую религию: он употребляет здесь слово sarrasins вместо прежнего mecreans — эпитет, который в то время безразлично относился ко всем народам, не исповедовавшим христианской религии. Конечно, мнение де-Ланноа о литовцах, как о народе неверном, ошибочно, но эта ошибка со стороны де-Ланноа была совершенно естественна. Ее разделяла незадолго перед тем чуть ли не вся западная Европа. Эта ошибка была результатом ловкого обмана со стороны прусского ордена. Литовцы крестились уже в 1387 году, так что в эпоху путешествия Гилльбера де-Ланноа, христианство совершенно утвердилось в Литве, но орден продолжал уверять западную Европу в язычестве литовцев и уверял успешно. Благодаря подобным уверениям, орден получал из запада военную помощь, которая служила ему средством для увеличения территориальных владений и вообще к увеличению собственного могущества. Битва при Грюнвальде (1410), в которой крестоносцы потерпели страшное поражение со стороны трех христианских народностей (польской, литовской и русской), имела, кроме сильного ослабления ордена, еще то роковое для него значение, что, так сказать, открыла глаза западной Европе. С этих пор «орден был предоставлен собственным средствам; потерянные силы не возобновлялись более толпами рыцарей из разных краев Европы, потому что орден не вел более войн с неверными, следовательно существование его становилось бесцельным, и существование это после Грюнвальдской битвы представляет только продолжительную агонию» (Соловьев т. IV, стр. 44). Из примера де-Ланноа видим, что рыцари еще продолжали приходить на помощь ордену, но подобные случаи были редки и помощь оказывалась уже единично, а не коллективно, как прежде.). Я отправился из [20] Данцига с этими сеньорами, которые собрали с одной стороны 15000 всадников, с другой — 6000 всадников, не считая пехотинцев, которых было огромное количество. И я вооружился и отправился с ними, через леса Пруссии в 8 обходов вдоль границы Польши (costiant lеs frontieres de Poulane). Крестоносцы вошли силою в герцогство Померанию, где пробыли 4 дня и 4 ночи и [где] сожгли более 50 городов с колокольнями и взяли огромное количество скота в добычу.
- Тоже: Крестоносцы пришли к одному городу, по имени Поллёр (Polleur) (Что такое Polleur трудно определить. Быть может Полтуск, как предполагает польский переводчик.), находящемуся в Мазовии (Masoen). Приступ к городу повели очень храбро, так что силою оружия из трех ворот города были взяты двое; но жители города защищались столь храбро, что многих из наших убили и ранили, и, в заключение, пришлось нашим людям удалиться, не взявши города. Во время этой осады, мне было дано звание рыцаря (l’ordre de chevallerie) рукою одного знатного [21] рыцаря, по имени Ruffe de Palleu (Таким образом, де-Ланноа, выступивший на военное поприще еще в 1399 г. 13 лет, получил посвящение в рыцари, только в 1413 на 27 году жизни.). Рука у меня была пробита стрелой очень сильно.
- Тоже: Потом случилось несколько стычек около другого укрепленного города, и оттуда, не сделавши ничего более, возвратились в Пруссию, а я — в Данциг. Описанный поход продолжался 16 дней. Вскоре после возвращения из похода, великий магистр, живший по случаю болезни в Mapиенбурге, был пленен маршалом и другими командорами, ненавидевшими его. Так-то был свергнут [и лишен трона] великий магистр за какие-то вины, которые ему приписывали, и посажен в крепкую башню, где он долго пробыл в тоске; но впоследствии, спустя немного времени после этого, укрепился и ему снова дано было небольшое командорство, потом он был выпущен из тюрьмы, но в конце концов (finalement) он умер от печали и огорчения (Низложение Генриха де-Плауена случилось в 1413 г. 11 октября. Генрих де-Плауен был свергнут по обвинению в сильной расточительности орденских денег и приверженности к ереси Виклефитов. Основанием для последнего обвинения служило то обстоятельство, что великий магистр смотрел сквозь пальцы на нарушение рыцарями обета безбрачия (Mat. 364).).
- Тоже: Довольно скоро после того я выехал из Данцига, что в Пруссии, намереваясь отправиться в Лифляндию с целью принять участие в зимнем походе. И так я отправился в Кенигсберг, до которого 33 лье, а оттуда в Меммель, составляющий командорство; он лежит на реке Меммель (Неман), которая очень широка. Там находится замок, последний из прусских замков на границе с Самогитиею. И едут по левую руку вдоль моря, когда отправляются из Кенигсберга, а по правую сторону — широкая река. Эту дорогу называют Штрангом. От Кенигсберга до Мемеля — 18 лье.
- Тоже: Проехавши Штранг, вступают в страну Самогитов; но можно проехать добрых 12 лье пустых пространств, не находя ни одного признака человеческого жилища, постоянно имея море по правую руку (По правую руку — a main dextre: это ошибка; следует — по левую руку — a main senestre.). Эту пустыню называют Штрангом литовским, не [22] принимая во внимание того, что это место — в Самогитии (Самогитов или Жмудь Ланноа считает ошибочно народом нелитовским. Слово штранг (Strang—Strand) на языках народов германского семейства означает морской берег.). Я проехал через Курляндскую страну, которая принадлежит сеньорам Лифляндии, находящимся в зависимости от прусских сеньоров, и прибыл в один город, называющийся Либава (Live), лежащий на реке Ливе (Live) (Либава лежит при Либавском озере, в которое впадает река Бартау, которая при истоке, кажется, называется Лувой. Может быть это название — остаток того прежнего, которое приводит Ланноа (Live). Ланноа, вероятно, считал Либавское озеро устьем реки Бартау, почему и говорит, что Либава лежит на реке Ливе.), которая вытекает из земли Курляндцев и отделяет (depart) землю Курляндцев от земли Самогитов. От устья Меммеля до устья Либавы — 12 лье.
- Тоже: из Либавы в Курляндии я отправился в Ригу в Лифляндии, через многие города, замки и командорства, также принадлежащая сеньорам Лифляндии, и прежде всего через Грабин (Gurbin), который есть замок, потом через Гольдинг (Guldinghe), который есть укрепленный город, потом через замок Кандау (Cando) и другие города и замки в стране Курляндской и Самогитской, принадлежащие сеньорам Лифляндии, и через многие селения Земголы (Zamegaelz), Куров и Ливов, из которых каждый народ говорит своим особенным языком. Я переехал в двух милях от Риги большую реку, которая называется Самегальзарой (Tzamegaelzara) (Земгалы называют Двину: Semigals-Ara, т. е. земгальская вода.) и прибыл в Ригу, представляющую порт, замок и укрепленный город, столицу страны и резиденцию лифляндского магистра. От Либавы в Курляндии сюда — 50 лье.
- Тоже: Среди упомянутой Корси, хотя есть многие крещенные силою (jasoit ce qu’ilz soient cristiens natifs par force), но осталась одна секта, в которой после смерти вместо погребения покойники сжигаются, одетые и убранные лучшими украшениями, — в ближайшей роще или лесу, в огне из чистого дубового дерева. Они верят, что душа спасена, если дым идет прямо к небу и что, напротив того, она погибла, если ветер сдувает его в сторону.
- Тоже: в Риге я нашел магистра Лифляндского, государя [23] Курляндии, который подчиняется магистру Прусскому и вовсе не нашел там похода. Отсюда я предпринял, при содействии упомянутого магистра, отправиться в Новгород, в Русь. Я отправился к ландмаршалу, который находился в одном городе в семи милях отсюда, недалеко от города, называемого Зегевальдом, а оттуда я поехал дальше по Лифляндии, из города в город, через замки, дворы и командорства упомянутого магистра ордена, проехал через укрепленный город Венден (Winde), составляющей командорство и замок, через Вольдемарию (Weldemaer), также укрепленный город и через Вейсенштейн (Wisteen), который есть командорство и селение, а оттуда в укрепленный город, командорство и замок, находящейся на границе с Русью а называемый Наровой, лежащий на реке Нарове, которая очень велика; от нее город получил свое название. Эта река течет по землям Лифляндии и Руси: отделяет (depart) в этом месте земли Лифляндии от земель Руси, принадлежащих сеньорам Великого Новгорода (de la grant Noegarde). От Риги до Наровы — 80 лье длины. На этой дороге находятся народы, говорящее на 4-х различных языках, это: Ливы, Земгола (Tsamegaelz), Леты (Loches) и Эсты. И едут (еt costie on) по левую руку между Вейсенштейном и Наровой около моря Лифляндии и Руси: эти земли видно одним взглядом, когда плывешь на море к упомянутому городу Нарове.
- Тоже: Оттуда отправился я за Нарову и прибыл в землю Русскую. Там я сел в сани, потому что наступили большие снега и холода. Там находится замок Русский, по имени Низлот (Nyeuslot) (Что такое Низлот, не могу определить. На карте, приложенной к «Путешествиям» де-Ланноа в моем источнике, этот город означен при истоке реки Нарвы из Чудского озера.), который находится в 6 лье от Нарвы. А из Низлота я ехал уже постоянно по Русской земле, проехал через некоторые села и замки, находящиеся в разных местах, обильных лесами, озерами и реками, потом прибыл в город Великий Новгород. А от упомянутого замка Низлота до Великого Новгорода — 24 лье.
- Тоже: Великий Новгород — удивительно большой город; он расположен на большой равнине, окруженной большими лесами, и находится в низкой местности среди вод и болот (parfont dеs [24] eaues et des places maresqueueses). Посреди упомянутого города течет большая река по имени Волхов (Wolosco). Город обнесен плохими стенами, сделанными из плетня и земли (de cloyes et dе terre), тогда как башни каменны. Этот город независим и имеет общинное правление (ville franche et seignourie de commune). Здесь есть епископ, который представляет как бы их начальника (Новгородским владыкою в это время был Иоанн.). И содержат они, равно как и все прочие pyccкие в Руси, которая очень велика, христианскую религию по своему обряду, такому же как и у греков. Они имеют замок, расположенный на берегу упомянутой реки, и в нем соборная церковь (maistre esglise) св. Софии, которую они почитают, и там живет их упомянутый епископ.
- Тоже: Внутри упомянутого города живет много больших сеньоров, которых они называют боярами (Bayares), и там есть такие горожане, которые владеют землей в 200 лье длины, богаты и могущественны удивительно. И не имеют pyсские великой Руси (Les Russes de la grant Russie. La grant Russie — великая Русь — это область Новгорода великого или, может быть, дажe один Новгород. Что здесь Ланноа не разумеет остальную русскую землю, ясно показывают дальнейшие слова, из которых ясно обнаруживается северорусское народоправство, выбирающее себе начальников по общественному желанию. Называет Ланноа Новгород или вместе с тем и целую его область Русью, понятно почему; эпитет же la grant приложенный к слову Russie, употребляет Ланноа потому, что сам Новгород есть la grant (Noegarde la grant)) других властителей, кроме этих бояр, выбираемых по очереди так, как хочет община. Монета их состоит из кусков (keucelles) серебра, весящих около 6 унций — без оттиска, потому что вовсе не куют золотой монеты, а мелкая их монета состоит из мордок белок и кун (de testes de gris et de martres). Они имеют в своем городе рынок, на котором продают и покупают себе женщин, имея на это право, (но мы, истинные христиане, (francs сristiens) не осмелились бы сделать этого никогда в жизни) и покупают своих женщин одну вместо другой за кусок или за два серебра как сойдутся — так, чтобы один дал достаточно другому (Это место у Ланноа сбивчиво. Приводя всегда неясные выражения и слова по-французски — в оригинальном тексте, я сделаю это и теперь, только в больших против прежнего размерах. Вот французский текст: «Sy ont en leur ville ung marchie, ou ilzvendent et achatent leurs femmes, eulz de leur loy, mais nous les francs cristiens nе l’oserions faire sur la vie. Et changent leurs femmes, l’une pour l’autre, pour une keucelle d’argent ou deux, ainsy comme ilz sont d’acord que l’un donne de saulte a l’autre».). [25] Они имеют двух начальников: тысяцкого и посадника (Ung duс et ung bourchgrave. Дословно: князь и бургграф (посадник). В таком смысле и понимает это выражение польский переводчик. Но, по моему мнению, duс правильнее перевести — тысяцкий. Вот основания для подобного перевода.
В то время, когда Ланноа посещал Новгород, новгородцы не имели князя: князь Федор оставил их в предыдущем году и уехал к немцам, не желая служить причиною раздора между новгородцами и Витовтом. О приезде нового князя не упоминается до 1419 г., когда в Новгород прибыл из Москвы князь Константин Дмитриевич (см. Новгородск. летописи в «Пол. Собр. рус. лет.» под 1420 г.). Молчание летописи очень красноречиво свидетельствует о том, что у новгородцев за период 1412-19 г. не было князя, потому что такой факт первостепенной важности, как приезд князя-правителя, от действий которого зависела в очень сильной степени политика Новгорода, а следовательно и его судьба, не мог быть пройден молчанием. Duс означает какое-нибудь другое правительственное лицо, а не князя. Остается выбор между посадником и тысяцким. Но известно (см. у Беляева в «Ист. Нов. Вел.» стр. 162), что западноевропейцы называли бургграфом посадника, значит duс — никто иной, как тысяцкий. Duс — это латинское dux (предводитель, вождь), а, по свидетельству Беляева, словом dux иностранцы обозначали в своих договорных грамотах, писанных по-латыни, — тысяцкого. После этого понятны будут слова Ланноа в следующей главе: «et me donnerent les dessus ditz ducs et bourchgraves (заметьте: множ. число) ung dinet….» и проч. Множественное число, по моему мнению, здесь не орфографическая ошибка со стороны Ланноа или его переписчика; оно употреблено Ланноа дли означения того, что ему давали обед не один посадник и тысяцкий, а и прежние, так называемые старые, посадники и тысяцкие.), которые и управляют сказанным городом. Эти правители возобновляются из года в год. И там я был у упомянутых епископа и сеньоров.
- Тоже: Женщины носят волоса, заплетенные в 2 косы, висящие сзади на спине, а мужчины — одну косу. Я был девять дней в этом городе, и упомянутый епископ присылал мне каждый день более 30 человек с хлебом, мясом, рыбой, буковыми орехами (de fain) (de foin – сеном – OCR), пореем (chivade = civette? В тексте «chinade» – овес – OCR), пивом и медом, а вышеупомянутые тысяцкие и посадники дали мне обед самый странный и [26] самый удивительный из всех, виденных мною когда-либо. В ту зиму было так холодно, что занимательно было бы рассказать о стужах, которые там были, потому что мне приходилось ехать в стужу (pour le froit).
- Тоже: Одно из чудес, производимых холодом, состояло в том, что, когда проезжали по лесам, слышно было, как деревья трескаются и раскалываются сверху донизу от мороза. Там случается видеть, как замерзшие глыбы конского помета разлетаются вверх от мороза. И когда ночью приходилось спать в пустыне, то мы находили свою бороду, брови и веки обмерзлыми от дыхания человеческого и полными льдинок, так, что, проснувшись, едва можно открыть глаза.
- Тоже: Другое чудо холода я видел: я поставил глиняный горшок (pot de terre), наполненный водою и мясом, утром, на огне, на одном озере в пустыне; в одно и тоже время я видел как вода кипит на одной стороне и мерзнет на другой.
- Тоже: Еще иное чудо от холода я видел там: 2 серебряные чашки, весящие три троасские марки (mars de Troye), которыми я набирал воду для питья в одном озере, подо льдом, одной ночью, в то время, когда я держал их в моих теплых руках, примерзли к моим пальцам, и, когда я их опорожнил, и вложил одну в другую, oни смерзлись от мороза так, что при поднятии одной приподнималась и другая.
- Тоже: Зимою не продают на рынке Великого Новгорода ничего живого: ни рыбы, ни мяса поросят, ни бараньего мяса, ни птицы никакой; это, убито и заморожено. И во всей этой стране находятся зайцы, совершенно белые летом и совершенно серые зимою (Вероятно, типографская ошибка; следует все же читать – «совершенно серые летом и совершенно белые зимою». Вернее: «…совершенно белые зимою и совершенно серые летом» – Et y sont en tout le paїs les lievres tous blans en yver et tous gris en este. – OCR).
- Тоже: Все сеньоры Новгорода Великого владеют 40 тысячами конницы и бесчисленною пехотою. Они часто воюют с соседями и особенно с рыцарями Лифляндии и выиграли прежде много больших сражений.
- Тоже: Отъезжая из Великого Новгорода с целью посмотреть свет, я поехал по образцу купцов в один укрепленный город государства и сеньории русской (royaume et seignourie de la Russie), по имени Плесков. Нужно проехать 30 немецких лье с большими лесами, от упомянутого Новгорода до Пскова. [27]
- Тоже: Псков очень хорошо укреплен каменными стенами и башнями, и в нем находится один очень большой замок, куда ни один истинный христианин (franc cristion) не может войти, не подвергаясь опасности смерти (qu’il ne luy faille morir). Этот город лежит на устье (Esсut. Я полагаю — оно происходит от choir — падать, поэтому escut означает место, где впадает река — устье реки.) на двух реках: Moede и Плескове (Псков лежит при впадении р. Псковы в р. Великую. Река Великая названа у Ланноа Moede — трудно сказать почему.). Он управляется сам собою (et est seignourie a par luy), но в зависимости от государя Московского (dessoubz le roy de Moeusco). В то время, когда я был там, их князь был изгнан [и выпровожен], и я его видел в Новгороде (Изгнанный князь был Константин Дмитриевич. Вот что говорится по этому поводу во 2-й псковской летописи: «В лето 6921… (1413). Тогож лета князь Константин отъехал в Новгород…».). Pyccкие этого города имеют длинные волосы, распущенные по плечам, а женщины имеют круглую диадему на макушке (deriere leurs testes), как у святых.
- Тоже: Я выехал из Пскова, желая возвратиться в Лифляндию, и поехал со всеми моими санями по реке Moedе. А из Moede прибыл на льды очень большого озера, называемого Пейпусом (Pebees), которое простирается в длину на 30, а в ширину на 28 лье. На этом озере находится несколько островов; одни из них обитаемы, другие — нет. Я ехал по этому озеру 4 дня и 4 ночи, не встречая ни селения (ville), ни жилища и приехал в один красивый городок, по имени Дерпт (Drapt), находящийся в 24 милях от Пскова.
- Тоже: Дерпт — очень красивый город и сильно укреплен; в нем находится замок, лежащий на трех реках. Он составляет самостоятельное епископство (еveschie а part luy), не принадлежащее рыцарям Лифляндии.
- Тоже: Оттуда я возвратился лифляндскою страною в Зегевальд к ландмаршалу для того, чтобы получить опасную грамоту. Я проехал через город Венден, Вольдемарию, которые суть укрепленные города, и через многие деревни, о которых я не упоминаю. От Дерпта до Зегевальда — 50 лье.
- Тоже: Из Зегевальда я поехал посмотреть государство Литовское, к князю Витольду, государю Литвы, Самогитии и Руси. Я [28] ехал постоянно на санях и прибыл в один укрепленный город и замок, называемый Кокенгаузеном (Cocquenhause), который принадлежит Рижскому епископу. Сюда 5 лье.
- Тоже: Из Кокенгаузена я поехал со всеми моими санями по реке Ливе (Двине) (Двина у Ливов называлась Ливой (Mat. 379).) и приехал в один замок лифляндских рыцарей, по имени Динабург (Dimmebourg), который представляет последнее укрепление, какое они имеют на границе с Литвою. От Кокенгаузена сюда может быть около 15 лье.
- Тоже: Выехав из Динабурга в Лифляндии, я въехал в один большой, необитаемый лес в государстве Литовском, проехал 2 дня и 2 ночи, не встречая ни одного жилища, по льду 7 или 8 больших замерзших озер, и, таким образом, прибыл в один из дворов Витольда, называемый Государевым двором (Court-lе-rоу). От Динабурга в Лифляндии сюда — 15 лье.
- Из Государева двора я проехал через многие селения, большие озера и леса и прибыл в главный город Литвы, по имени Вильна, в которой находится замок, расположенный очень высоко на песчаной гopе, с огорожей из камня, земли и кирпича, внутри же весь выстроенный из дерева. Крепость этого замка спускается (s’envient) вниз в две стороны и окружена стенами до самого низу, а внутри этой крепости заключено много домов. В этом замке [и крепости] имеет свое обыкновенное местопребывание упомянутый князь Витольд, государь Литовский, и здесь он держит свой двор и свое жилище. Возле этого замка протекает река, которая пролагает [свое течение и] свои воды через нижний город. Эта река называется Вильной. Город вовсе не огорожен (fermee); он длинен и узок сверху вниз (estroitte de hault en bas), очень худо обстроен деревянными домами. В нем нет ни одной церкви из кирпича, а упомянутый замок на горе огорожен только деревянными больверками, сделанными наподобие стен.
- Тоже: От Государева двора до Вильны — 12 лье. Люди этого государства — христиане, обращенные силою рыцарями Прусского и Лифляндского орденов. Они основали в хороших городах церкви и заставляют со дня на день строить их и в селах. В упомянутой Литовской стране находится 12 епископств. Они имеют свой [29] особенный язык (ung langaige a part еux). У мужчин волосы длинны и распущены на плечах, а женщины убираются просто, как будто по обычаю Пикардии.
- Toжe: Литва большею частью пустынна, полна озер и больших рек. Я нашел в упомянутом города Вильно двух сестер жены упомянутого князя Витовта (Это — сестры великой княгини Анны, которая умерла в 1417 году.); я был у них.
- Я выехал из Вильны, чтобы возвратиться в Пруссию и ехал все по государству Литовскому следующею дорогою (le chemin qui s’ensieut): сначала приехал в город Троки (Trancquenne), город худо обстроенный домами и вовсе неогороженный стопами (et non point fermee). Там есть 2 замка, из которых один очень плох, сделан из дерева и из накладных земляных плит (дерна, — de cloyes de terre placquies). Этот плохой замок расположен на одной стороне озера, но другая часть его лежит на равнине. Другой замок лежит посреди другого озера на выстрел пушки от старого; он весь нов и сделан из кирпича по французскому обычаю.
- Тоже: В упомянутых Троках и вне их во многих селениях находится большое количество татар, которые живут там коленами (qui la habitent par tribut) (В дополнение к словам Ланноа Лелевель приводит следующую цитату: «Рrоре Wilnum (а Троки всего в 26 верстах от Вильны) Tatari supra Wacam amnem agros colunt, mahumetanae superstitioni addicti, quos Witoldus, anno 1396, ex media Scythia abductos, cum uxoribus et liberis, in media Litvania collocavit. Ji suis legibus vivunt et ex aequo cum Litvanis magni principis imperium agnoscunt, eorumque opera rex in bello uti consuevit» (Thuanus in Роloniа Elzair. p. 241).). Они — настоящее сарацины, не имеют ничего христианского и говорят особенным языком, называющимся татарским (nommee le Tartre). Точно таким же образом в упомянутом городе живут немцы, литовцы, pycскиe и огромное количество евреев, из которых каждый говорит своим особенным языком. Город этот принадлежит упомянутому князю Витольду. От Вильны сюда — 7 лье.
- Тоже: Упомянутый Витольд, князь Литовский, держится в своей земле того почетного обычая, по которому иностранцы, прибывающие и проезжающие по его стране, ничего не издерживают, потому [30] что князь, приказывает доставлять им жизненные припасы и заботливо проводит их всюду, куда они пи пожелают отправиться — без всякого вознаграждения и издержек. Упомянутый Витольд очень могущественный князь: он победил [оружием] 12 или 13 государств и земель и имеет, по общему мнению (a toudis), 10 тысяч лошадей своего седла, предназначенных для его особы.
- Тоже: В упомянутом городе Троках eсть парк, огороженный, в котором находятся всевозможные виды диких животных и зверей, каких только можно найти (finer) в лесах и на охотах туземных (et marches et forests de par de la). Некоторые звери, как будто быки, называемые зубрами (ouroflz — urus, тур, зубр); другие похожи на больших лошадей и называются ослами (wеselz), а иные называются лосями (hellent); есть также дикие лошади, медведи, свиньи, олени и всевозможные роды дичи.
- Тоже: Из Трок я приехал в одно селение и замок, называемый Позур (Posur) (Трудно определить, что такое Позур (Posur). Однако, по справедливому замечанию польского переводчика, трудно сомневаться в неверности названия: звук слова очень похож на различные литовские названия городов (стр. 386).), лежащий на peке Меммеле (Немане), которая есть очень большая река; этот замок очень велик, весь из дерева и земли и укреплен самым положением своим (moult fort assis); одной стороной на очень обрывистой горе, другой стороной расположен на ровной земле. И там в этом замке я нашел герцога (duс) Витовта, князя Литвы (prince de Letau), его жену и дочь, жену великого государя (rоу) Московского и дочь его дочери (Жена Витовта — Анна (умерла в 1417 г.). Дочь — София Анастасия, бывшая с 1390 года замужем за Московским великим князем Василием Дмитриевичем. Дочь Софии, внучка Витовта и Анны, называлась Анной.
Длугош упоминает о посещении князя Витовта дочерью в предыдущем, 1412 году, но это не доказывает, что Ланноа был в Литве в 1412 году: София могла приехать, по замечанию польского переводчика, и в следующем году.). Упомянутый князь прибыл в это место, как он обыкновенно делает — с целью поохотиться раз в год зимою в этих лесах. И здесь пребывает он три недели или месяц на охоте, не заезжая ни в один из домов, ни городов. От Трок до сказанного Позура — 5 лье. [31]
- Тоже: Оставив Позур, я прибыл в один большой укрепленный город, называемый Ковно (Cauve). В нем находится большой замок, лежащий на впадении на pеке Меммеле (Немане). Он находится в 12 лье от Позура.
- Тоже: Я выехал из Ковно, что в Литве, ехал все на санях по реке Меммеле и проехал через два замка государства Литовского. А из реки Мемеля я выехал на другую, называемую Меммелином (Memmelin) (Меммелин, вероятно, есть один из притоков р. Шешуны, имеющий в настоящее время другое название.) и потом, проезжая все по землям населенным, по большим лесам и рекам, выехал за пределы Литовского государства и таким образом возвратился в Пpyccию. Я прибыл в один большой замок и малый город, огороженный деревянною стеною (fеrmee de bois), который принадлежит рыцарям Ордена, называется Рагнетой (Ranghenyt) и представляет монастырь и командорство. Из Ковно в Литве до сказанной Рагнеты —16 лье.
- Тоже: Из Рагнеты я возвратился в Кенигсберг, потом я поехал по пресному морю, по имени Гаф, и ехал все на санях до самого Данцига в Пруссии — все по Гафу, который был очень сильно покрыт льдом (moult engele). Гаф содержит в себе 24 лье длины и 10 или 12 ширины, а большой дорогой едут берегом из Данцига в Кенигсберг сухопутью 27 лье около Гафа (jus du Haf).
- Тоже: При возвращении моем в Данциг прекратились большие морозы и снега, которые продолжались 27 недель. В начале марта оттаяло так сильно, что мне пришлось оставить здесь свои сани и сесть на лошадей. В этом году в Poccии, Литвe и Лифляндии была такая сильная стужа, что много народа погибло [и замерзло] от холода.
- Тоже: Из Данцига я снова отравился в Mapиенбypг и простился с Великим Магистром и (сеньорами ордена). Потом я еxaл все по Пpyccии вплоть до очень красивого, богатого и укрепленного города, заключающего в себе замок, монастырь и командорство, — по имени Торн, который лежит на реке Висле. Эта река отделяет в этом месте Прусскую землю от Польской. Далее, я проехал через замок Энгельсбург (Ingleseberch), в котором содержался [32] Великий Магистр, за год перед этим свергнутый [и низложенный] со своего начальнического места. Я ходил к нему посетить его в несчастии, о котором я очень печалился. Из Данцига до Торна — 20 лье.
- Тоже: Из Торна я послал к королю Польскому за получением опаса для путешествия к нему, так как я принимал вооруженное участие в прежнем походе против герцога Померанского, которому упомянутый король Польши был помощником. Я послал к нему в Краков, до которого 60 лье. Я выехал из упомянутого города и поехал, желая поразвлечься, в другой укрепленный Прусский город, по имени Кульм (Columiene), лежащий на реке Висле; в 7 лье от Торна; он представляет самостоятельную местность. Оттуда я поехал в замок и командорство Альтенгауз (Aldenhoux), где поклоняются св. Варваре. Там находится рука и часть головы благословенной девы. Место богомолья очень красиво. Оттуда я прибыл по Висле к одному островку, находящемуся в одном лье от Торна. Там некогда, еще в то время, когда вся Пpyccия была языческою, рыцари белых плащей Прусского ордена ycтроили себе местопребывание подле одного толстого и густолиственного дуба, росшего на берегу реки. Здесь они построили деревянный замок и укрепили его рвом, который наполнялся водою из упомянутой реки. Отсюда они, благодаря своей храбрости и [при помощи и] под охраной замка, завоевали впоследствии всю Прусскую землю и обратили ее в нашу веру. Это место называется Альтенгауз.
- Тоже: Из упомянутого Торна я отправился с целью поразвлечься во многие замки и города, находящиеся в окрестности и принадлежащее прусским сеньорам, а когда привезен был мой опас, я переправился за Вислу и въехал в государство Польское. И вот я приехал в один укрепленный город, по имени Калиш (Сallaiz), в котором я нашел упомянутого короля Польши и Кракова, который прибыл сюда для увеселения, с целью поохотиться в своих лесах; я был у него около 8 дней во время праздника Пасхи.
- Упомянутый король оказал мне почести, отлично принял меня и в один торжественный день дал превосходный и удивительный обед, причем посадил меня за своим столом. Потом при отъезде подарил мне золотую чашу с вырезанными его гербами и написал через меня верительное письмо королю Франции, в [33] котором он пенял на него за то, что он, будучи главным из всех королей христианских, со времени его нового избрания до сих пор не почтил его своими посольствами, между тем как все другие сделали это. От упомянутого Торна до Калиша 22 лье.
- Тоже: Выехав из Калиша, и направился к королю Богемии. Король польский приказал проводить меня за пределы своей земли в Силезию, которая принадлежит ему же. Я приехал в один очень красивый, очень богатый и очень торговый город, находящийся в сказанной земле и называющийся Бреславлем (Bresseloen). От вышеупомянутого города до Бреславля 18 лье.
- Тоже: Из Бреславля я приехал в один укрепленный город, находящийся в упомянутой Силезии, по имени Швейдниц (Suaydenech), который находится в 6 милях от Бреславля. Там я нашел короля Людвига Бригского (Loys de Brighe), который принял меня весьма торжественно и почетно и принял меня в [общество и] орден короля Ланда (et me donna l’ordre et compaignie du roy de Land). К этому ордену принадлежит слишком 700 рыцарей и оруженосцев и столько же благородных дам: король был их главою.
- Тоже: Я выехал из Швейдница, что в Силезии, и прибыл в королевство Богемское, проехал через многие города и замки, о которых я, для краткости, не упоминаю. Таким образом я прибыл в Прагу, которая есть главный город Богемии, находящийся на реке. В этом городе я нашел короля Иоанна (Если это не ошибка переписчика мемуаров, то Ланноа делает грубую ошибку. Королем Богемским был в это время Венцеслав, бывший незадолго перед этим и императором германским.) и королеву. Я пробыл у них 11 дней. От Швейдница до Праги — 26 лье.
- Тоже: В Праге два города: старый и новый; Прага — очень большой и богатый город. В новом городе есть башня, на которой я видел в компании с королем очень достойные реликвии, которые показывают народу раз в год, как то: железо копья, гвоздь Господа нашего и несколько голов святых. В то время, когда я рассматривал реликвии, было так много народа, что, по свидетельству многих рыцарей и придворных (escuiers), количество народа могло простираться до 40 тысяч человек. [34]
- Тоже: В то время все королевство было разделено на враждебные партии (лагеря) из-за одного [человека] проповедника, по имени Гусс, и значительная часть знати воевала против короля и королевы. Я въехал внутрь этой страны, но поспешил оставить ее, опасаясь подвергнуться нападению (d’estre rue jus).
- Тоже: Из упомянутой Праги я поехал в герцогство Австрийское, к самому герцогу, и прибыл в один укрепленный город, по имени Берг, в Богемии, он находится на расстоянии 7 лье от Праги. Там имеются рудники, из которых извлекают серебро для Богемского королевства.
- Тоже: В 1413 году я возвратился из путешествия и похода прусского и поехал в Англию, для поклонения св. Патрикию. Этого путешествия совершить тогда мне не удалось, потому что я был в Англии задержан и взят в плен. Но из этого плена, благодаря Богу, я был [выпущен и] освобожден, при coдействии моих добрых друзей, но все-таки я пробыл там так долго, что не мог быть при осаде Арраса, которая производилась в это время.
Посольства и путешествия Гилльбера де-Ланноа в 1421 году.
- В 1421 году, 4-го мая, я выехал из Эклюза; меня сопровождало семь человек, именно: Галлоа дю-Боа, Колар батар де-Маркетт, батар де-Ланноа, Жан де-ла-Роэ (Roe), Аггрежи де-Гем, герольд д’Артоа и Копен де-Пук (de Poucque). И я отправил своих людей и вышеупомянутые мои драгоценности (mes bagues et mes joyaulz) морем в Пруссию, а сам, вдвоем, взявши с собою казну, поехал сухопутью. Я проехал: Брабант, Гельдрию, Вестфалию, епископства Мюнстер и Бремен, Гамбург, Любек, Висмар, Стральзунд, Росток, Грипсвальд, проехал через герцогства: Мекленбургское, Бартское, Вольгастское и Померанское и по епископству Каминскому (de Canin). Наконец я прибыл в Данциг на Висле, где я нашел великого магистра прусского и начальников ордена, представил магистру драгоценности и вышеупомянутые письма и исполнил свои посольские обязанности от королей французского и английского. Этот сеньор оказал мне большие почести, давши мне несколько обедов, потом подарил мне жеребца и красивую кобылицу, [35] а герольду (rоу d’armes) д’Артуа — 10 нобилов (Nobles — нобил. Это особенного рода золотая монета. Она имела оттиск, представлявший рыцаря в короне, со щитом и мечом, стоящего на корабле.). Я оставил своего родственника Аггрежи де-Гем (Aggregy de Hem) с Великим Магистром, по имени Михаил Кухмейстер (Micquiel Cocquemeistre), и там он прожил 2 года, чтобы научиться по-немецки.
- Тоже: Из Пруссии я отправился к королю польскому через город Садову (Sadowen) (Это, вероятно, Садова-Вишня, недалеко от Озимин, лежащих между Самбором и Дрогобычом (Mat. 402).) в Руси. Я нашел короля в глубине пустынь Польши, в одном бедном месте, называемом Озимины (Oysemmy), и исполнил в отношении к нему свое мирное посольство от 2-х королей вышеназванных и представил драгоценности короля Англии. Он оказал мне честь, выслал ко мне вперед слишком за тридцать лье, чтобы проводить меня на его счет, и приказал в указанной пустыни сделать для меня очень хорошее помещение из зеленых листьев и ветвей для того, чтобы я пребывал около него. Король водил меня на свои охоты такие, на которых брали медведей живьем, дал мне 2 великолепнейших обеда: один нарочитый, на котором было более 60 пар блюд, посадил меня за своим столом и присылал мне постоянно живности. Kopoль мне вручил письма, которые я просил у него; они были адресованы к императору турецкому, с которым он находится в союзе против короля Венгрии; они должны были для меня служить опасом в Турции. Но он мне сказал, что упомянутый императора умер, вследствие чего вся Турция в войне, и туда нельзя проникнуть сухим путем. Я пробыл у него 6 дней. При отъезде он дал мне двух коней, 2 кобылицы, две шелковые материи, 100 собольих шкур, pyccкие перчатки, 3 чаши накладного золоченого серебра, 100 флоринов венгерских и 100 флоринов богемскими грошами. Четырем дворянам, которые были при мне, дал каждому по штуке шелковой материи, а упомянутому герольду шелковую материю и 10 флоринов рейнских; повару, кучеру и приставленному ко мне лакею дал по флорину. Кроме того, некоторые из его людей дали мне много мелких подарков, как-то: ястребов, перчатки, борзых собак, кожи и русские постели. И так как король был там [36] в пустынном месте, то, при моем выезде, он послал меня в один русский город, по имени Лемберг (Lombourg), находящийся в Руси, для того, чтобы сделать мне хлебосольный прием (bonne chiere). Там сеньоры и горожане дали мне очень большой обед и подарили шелковую материю, а армяне (Hermins), бывшие там, подарили мне шелковую материю, устроили для меня танцы и дали мне случай хорошо пообедать и побеседовать с дамами (et me firent faire bonne chiere avecq les dames). Упомянутый король приказал провожать меня в продолжение нескольких дней за самые пределы государства на свой счет.
- Тоже: Оттуда я [отправился и] поехал в один русский город, по имени Бельц, к княгине Мазовецкой (Этой Мазовецкой княгиней была Александра, супруга Мазовецкого князя Жимовита, сестра Ягеллы.), которая оказала мне почести и прислала в мой отель много разного рода жизненных припасов. Она была сестра короля Польского. Я проехал через нижнюю Русь и прибыл к князю Витольду, великому князю и государю Литовскому, которого я нашел в Каменце (Польский переводчик полагает, что это Кременец, потому что ниже Ланноа говорит еще о другом Каменце, находящемся в Подолии, следовательно, о настоящем Каменец-Подольске. Но Ф. Брун дает другое, более вероятное объяснение. Он говорит, что если бы Ланноа ездил в Кременец, то ему вовсе не следовало бы возвращаться во Львов, для того чтобы отправиться в Каменец-Подольск. По его мнению Каменец у Ланноа — это замок Каменец, который у Сарницкого (в Descr. Polоn.) означен лежащим in medio milliario a Crosno. «В ближайший город Кросно прибыл сам Польский король вскоре после того, как ему представился в Озиминах де-Ланноа; Dlugosch. Ed. Lips. 711. XI. p. 438. Последний вероятно туда же отправился навстречу Витольду из Лемберга, чрез который должен был снова проехать в своем путешествии в Каменец-Подольск» (З. О. О. III. стр. 445).) (Кamenich) на Руси, вместе с женой и в сопровождении татарского князя и многих других князей, и княгинь, и рыцарей [бывших в большом количестве]. Я исполнил свое мирное посольство относительно князя Витольда со стороны 2-х королей и представил ему драгоценности короля Англии. Этот государь оказал также большие почести мне, отлично угостил меня — дал мне три обеда, на которых посадил меня за своим столом, где сидела княгиня, его жена, и сарацинский князь [37] Татарии, вследствие чего я видел, что за столом ели мясо и рыбу в пятницу. Там же был один татарин, имевший длинную бороду, ниже колен, которая покрыта была чехлом. И на одном торжественном обеде, который он дал для двух посольству — одного из Новгорода, а другого из Пскова, — которые тогда прибыли и, целуя землю (Вероятно послы, по русскому обычаю, били челом.), предлагали много удивительных подарков, как то: невыделанные (crues) куны, шелковые платья, шубы, меховые шапки, штуку шелковой материи, зубы кураков — рыбы такой (Dens de conraques — зубы кураков. Это, вероятно, были зубы моржей, считавшиеся в то время дорогим наружным украшением. Но откуда Ланноа взял слово conraques? По этому поводу Ф. Брун высказывает такое мнение.
Зубы моржей получались из области, прилегающей к Белому морю (т. е. Двинской области). Река Северная Двина получила, вероятно, свое название от Германских, или Сарматских Азов или Яссов. Первоначальное же название ее было финское: она получила его от древнейших туземных поселенцев — финнов. По крайней мере устье Двины носило финское название. Еще и теперь в названии одного рукава Двины — Курысо, другого Куропанко и острова Куростровом, а также в названии заливов Белого морякурьями, слышится это прежнее финское наименование. Это именно то слово, которое сохранилось до сих пор в названии одного побережья Балтийского моря —Курляндией, названии, происходящем от чисто финского слова. Новгородцы, по местам добывания продукта, называли зубы курьягскими рыбьими зубами. Ланноа, слышавший слово курьягский, думал что оно означает название рыбы; вот почему он и написал: «dens de conraques qui est poisson». He возражая против самого объяснения слова conraques, заметим только, что ссылка Бруна на слово Курляндия не верна. Это слово произошло от Куров, народа литовского, а не финского племени. (Зап. Од. Общ. III, стр. 446).), золото и серебро; всего до 60 родов подарков. Великий князь принял подарки от Новгорода, а от Пскова нет. Раз даже в гневе приказал принять долой со своих глаз (Причиной такого невежливого обращения с псковскими послами был, должно быть, гнев Витовта на псковичей за то, что они отказались разорвать союз с немцами, чего требовал Витовт, находившийся тогда во вражде с лифляндским орденом. (II. Собр. Рус. Лет. т. V. 23).). Князь вручил мне такие письма, которые нужны были мне, чтобы проехать при его содействии в Турцию; они были написаны на татарском, русском и латинском языках. Князь дал мне в проводники двух татар и 16 человек [38]русских и волохов. Впрочем, он также сказал мне, что не следует переезжать через Дунай, потому что во всей Турции была война после смерти императора (Умерший султан был Магомет I (Шлоссер).). Он был в coюзе с государями польским и татарским против венгерского короля (Венгерским королем был Сигизмунд I, император германский и (с 1419) король Богемский. Причиной раздора между Витовтом и Сигизмундом было то обстоятельство, что Витовт поддерживал гусситов.). И дал мне при отъезде два шелковые платья, подбитые собольим мехом и называемые шубами (soubes). 4 шелковые материи, 4 лошади, 4 шишака (Chapeaux spichoult. Spichoult — это слово, сделанное из польского spiczasly – имеющий ocтрие на конце. Шапка с таким острием, должно быть, шишак.) его ливреи и 10 вышитых шапок, 4 пары русских чашек, лук, стрелы, колчан татарский, три сумки (Так и перевожу слово tasses, следуя Бруну. Tasses – ткани, которыми покрывают доспехи – OCR), разделенные на 4 части и вышитые, 100 золотых дукатов и 25 отрубков серебра, стоящих 100 дукатов. От золота и серебра я отказался и возвратил ему оное, потому что в это время [и в этот час] он был в союзе с гусситами, против нашей веры. А княгиня, жена его, прислала мне золотой шнурок и большой татарский флорин для ношения на шее, как знак ее двора (dе sа livree). Моему герольду князь дал лошадь, шубу, подбитую кунами, и новую (frie=freus) шапку своей ливреи, 2 куска серебра и 6 ? золотых дукатов, а моему клерку Ламбину, которого я отправил назад к Английскому королю, дал шубу, которая есть шелковое платье, подбитое куницами, и шапку своей ливреи, а 5-ти благородным лицам, бывшим со мною, дал по шелковому платью каждому.
- Тоже: Один князь и русская княгиня из числа его подданных (ung duc et ducesse de Russie de ses gens) дали мне обед и пару русских вышитых перчаток и один… (Переписчик не умел разобрать выражения и оставил здесь пустое место.), а его рыцари дали мне другие подарки, как то шапки и перчатки (mouffles) (Mouffles, moeffel — выражение фламандское, означающее перчатки без отдельных пальцев.), подбития куньим мехом, и татарские ножи, особенно же Гедигольд, капитан [39] Плюи в Подолии (Guedigol, capitaine de Pluy, en Lopodolye. Личность Гедигольда (Георгия) известна в истории Литвы при Витовте. Но что такое Pluy? По мнению польского переводчика — это описка переписчика мемуаров: переписчик написал ошибочно такое слово, которого не было в мемуарах и позабыл замарать его. Ф. Брун полагает, что Pluy, может быть, есть испорченное Pilawce — место, существовавшее в Подолии еще до времен Казимира Великого (Mater. 410. З. О. О. 450).). Я был у Витовта 9 дней и уехал оттуда.
- Тоже: Из Каменца я возвратился во Львов, до которого 50 лье, и вот столько кругу дал я, вне моей дороги, чтобы найти князя Витовта. А из Львова, проехавши верхнюю Русь, я прибыл в Подолию и приехал в другой Каменец, удивительно расположенный город, принадлежащий упомянутому князю. Здесь я нашел одного рыцаря, капитана Подолии, Гедигольда, который пышно принял меня, дал мне прекрасные подарки, жизненные припасы и отличные обеды. Оттуда я отправился по малой Валахии (Малая Валахия — это западная часть Валахии, около реки Прута.) по громадным пустыням и нашел воеводу (wiwoude) Александра, государя Валахии и Молдавии, в одной его деревни, по имени Козял (Cozial) (Первый издатель полагает, что Cozial — это, могло быть, Capriana, по значению своему соответствующее слову Cozial. И действительно, говорит Брун, в Бессарабии, в 30 верстах к западу от Кишинева, есть монастырь иногда называемый каприанским, и в окрестностях которого, по преданию, водились дикие козы. Но так как монастырь собственно называется Киприанским и притом находится от Аккермана гораздо более, чем на 4 лье расстояния, то Ф. Брун не соглашается с этим мнением. Он полагает, что Козял будет скорее местность Киршаны, или, еще лучше, хан-Кишну или Кизил-Булар (З. Од. Общ. стр. 450).). Он мне сообщил еще полнее и достовернее истину о смерти императора Турции и о большой войне, которая была во всей стране, как в стороне около Греции, так и по ту сторону рукава св. Георгия (Под рукавом св. Георгия (bras Saint-George) Ланноа, разумеет или среднее устье Дуная, носящее это название (так думает Лелевель), или Константинопольский пролив, как полагает Ф. Брун, основываясь на словах d’Avezac, из которых видно, что Константинопольский пролив действительно носил название руки (рукава) св. Георгия. Вот слова d’Avezac’a, приводимые Ф. Бруном: «Hoc brachium S. Georgii dicitur quod dividit Europam et Asiam minorem…. Hoc brachium vulgariter bucca Constantinopolitana dicitur» (d’Avezac. Relations des Mongols etc. Paris, 829, p. 90).), около [40] Турции, и что есть три сеньора, из которых каждый хочет сделаться императором силою, и что нельзя переправиться через Дунай, потому что никто из его людей не был настолько отважен, чтобы решился меня проводить или переправить через Дунай (fairе passer la Dunowo). Таким образом мне нужно было переменить мое намерение ехать через Турцию и в ожидании случая объехать Большое море (Меr Maiour) (Меr Мaiоr = Маrе Maggiore. Так называлось венецианцами и генуэзцами Черное море в средние века (Библ. ин. пут. стр. 113).). Я отправился сухопутью, [чтобы прибыть] в Каффу (Каффа — теперешняя Феодосия.). Когда я уезжал от государя Валахии, то он дал мне лошадь, эскорт, толмачей и вожатых. Я поехал через большие пустыни, тянувшиеся болеe, чем на 4 лье по упомянутой Валахии. Я прибыл в укрепленный портовый город на упомянутом Большом море, по имени Монкастро или Белгород (Монкастро или Белгород — нынешний Аккерман.), где живут генуэзцы, валахи, и армяне. Во время моего пребывания сюда прибыл на один из берегов реки вышеупомянутый Гедигольд, правитель Подолии, с целью основать здесь силою совершенно новый замок, который и был сделан менее чем в месяц упомянутым Витовтом, в пустынном месте, не имеющим ни дерева, ни камня; но упомянутый правитель привел с собою 12 тысяч человек и 4 тысячи повозок, нагруженных камнем и деревом.
- Тоже: При наступлении ночи, в упомянутом г. Монкастро я и мой толмач были схвачены; я был повален на землю, ограблен разбойниками, даже побит и, в заключение,крепко связан, а что хуже всего, так это то, что я был совершенно обнажен — в одной рубашке только. Меня привязали на целую ночь к одному дереву, на берегу реки Днестра (Nestrе), где я провел ночь в большой опасности быть [убитым и] потопленным, но, благодаря Богу, они меня утром развязали, и я, совершенно раздетый, как прежде, т. е. в одной только рубашке, вырвался от них и прибежал в город, оставшись в живых. В этот же день прибыли мои остальные люди, которых я оставил этой ночью в пустыне. Я отправился [41] вперед, чтобы отыскать им жилища. Я потерял от 100 до 120 (de cent a six vins) дукатов и другие драгоценности, но я до такой степени настаивал у упомянутого воеводы Александра, государя yпомянутого Монкастро, что эти разбойники, в количестве 9-ти человек, были пойманы и, с петлей на шее, доставлены мне на мою волю — предать их смерти. Но они возврати мне мои деньги, и я, во славу Божью, просил за них и спас им жизнь.
- Тоже: Из Монкастро я отправил часть моих людей и моих драгоценностей морем в Каффу, а сам с другими поехал сухопутью, направляясь из Валахии, чтобы ехать в упомянутое место — Каффу, по обширной татарской пустыне, которую я проехал только в 18 дней. Я переехал через Днестр, Днепр, на котором я нашел одного татарского князя, друга и слугу великого князя Витольда, а также большую деревню, населенную татарами, подданными Витольда. Мужчины, женщины и дети не имели домов, а располагались просто на земле. Этот князь, по имени Жамбо (Jambo), предложил мне много рыбы осетрины и дал мне сок из лугового ранункула (Sieuce de bacho. Издатели и переводчики мемуаров де-Ланноа много трудились над объяснением этого выражения Я перевожу — сок из лугового ранункула на основании близкого созвучия слова bacho c bacha. В словаре Райфа значится вот что:
Bacha voyez Pacha, Bacinet, plante — voyez Bassinet. Bassinet…. plante луговой ранункул.
(Несколько позднейший писатель-путешественник, Иосафат Барбаро (1436) в одном письме своем. дошедшем, до настоящего времени, описывает какое-то pacтeниe, которое было во всеобщем употреблении у татар, как одно из самых употребительных кушаний татарского стола. Быть может, это и есть bacho — bassinet — луговой ранункул: письма Барбаро я не мог достать).
Вот другие мнения по поводу значения sieuce de bacho. Первый издатель полагает, что sieuce de bacho значит sieuce de viande de porc, потому что свинья в средние века называлась по-латыни bасо. Но второй издатель (польский переводчик) опровергает его объяснение тем, что татары, как магометане, едва ли могли употреблять в пищу свинину. По его мнению следует допустить, что sieuce de bacho значит сок из ягод (пальмы): sieuce — это suс — сок; bаcho — это латинское bacca — ягода и здесь именно ягода пальмы. Ф. Брун справедливо замечает, что оливковое масло едва ли могло быть у татарского князя. Он дает следующее объяснение этому месту. Bacho — это навоз, поданный де-Ланноа для разведения огня, на котором он должен был сварить себе рыбу. Такое топливо было тогда во всеобщем употреблении у татар. Навоз по-татарскибок, откуда и вышло bacho (т. е бако). Конечно, соус или сок из навоза — бессмыслица. Но sieuce, suc — это латинское sucus, которое употреблялось в средние века и в значении навоза. Что же касается до того, что sieuce и bacho, 2 однозначащие слова, поставлены рядом, тогда как употребление одного из них делает лишним употребление другого, то это объясняется тем, что де-Ланноа мог смотреть на bacho, как на видовое понятие родового sieuce. Принять это объяснение мешает нам его натянутость.), чтобы ее приготовить, и хорошо угостил меня. Потом [42] он переправил меня, моих людей и мои повозки посредством своих татар на другой берег реки, имевшей лье в ширину, удивительным образом, в маленьких лодках, из цельного куска дерева. Через два дня после моего выезда от него, со мной случилось необыкновенное (forte) приключение: я потерял всех моих лошадей, людей, толмачей и проводников. До 22 лошадей было потеряно продолжение одного дня и одной ночи, благодаря диким голодным волкам, которые утащили моих лошадей ночью, когда я спал в пустыне. Мои люди следовали за ними на расстоянии трех миль, но на следующий день, Божьею милостью и обетами нескольких пилигримств с моей стороны и со стороны моих людей, которые еще остались со мной, мы нашли снова наших толмачей и проводников, исключая одного татарина, человека очень честного, который погнался за моими лошадьми и гнался до тех пор, пока, по счастливой случайности, не нашел их посредством одного коня жеребца, находившегося с кобылой; эти 2 лошади были пойманы первыми: они паслись вместе. Татарин сел на лошадь и отправился искать других. Этот татарин назывался Gzooyloos и был одним из моих проводников. Он поступил со мною очень честно, потому что, когда он нашел моих лошадей, то, если бы он захотел смошенничать и уворовать их, то это было бы также легко, как и то, что он поступил честно, приведши их ко мне. Мы все померли бы в сказанных лесах и больших пустынях, потому что мы находились вдали от обитаемого места более чем на 7 дней пути.
- Тоже: По отъезде оттуда со мной случилось довольно скоро другое приключение, потому что, едучи своей дорогой к одному императору (хану) Татарии, живущему на расстоянии дня пути оттуда, в [43] Каффской пустыне и называвшемуся императором Солкатским (L’empereur de Salhat — император Солката. Польский переводчик принимает слово Salhat за имя хана: тоже самое он думает и касательно встречающегося несколько ниже выражения l’еmреrеur de Lourdo. Так как таких ханов совершенно неизвестно по историческим источниками, то мне кажется, что Ф. Брун ближе к истине, говоря, что l’empereur de Salhat — это хан Солката (одного из главных городов в Крыму в то время), а l’еmреrеur de Lourdo – хан Орды. В пользу этого мнения говорит сильно близкое созвучие Salhat с Солкат (у Барбаро Solgathi) и Lourdo с Орда. Созвучие последних слов будет еще яснее видно, если мы скажем, что орда по-татарски урди (см. прим. в «Б. И. П. Р.» стр. 120) и что на Lourdo нужно смотреть, как на L’ourdo.
Ханом Солкатским, по мнению г. Бруна, в то время мог быть знаменитый Эдеку или Эдигей (как зовут его русские летописи). Хотя Гаммер (в Geschichte dеr Goldenen Horde) и говорит, следуя восточным источникам, что Эдигей владел еще берегами Черного моря в 1424 году, а умер только в 1431, но это может быть и несправедливо. 1-ое обстоятельство может быть объяснено неверностью хронологии у восточных, а второе, может быть, относится вовсе не к Эдигею, как думал еще Лызлов. Допустивши это объяснение, все остальное будет уже понятно. Эдигей, враждовавший с Витовтом, в 1419 году примирился с ним и даже послал Литовскому князю посольство с подарками. Витовт, конечно, со своей стороны должен был сделать то же самое в отношении хана, и, может быть, на Ланноа и было возложено поручение этого дела.), другу Витовта, и к которому я ехал за тем, чтобы видеть, в качестве посла, его государство и вез ему богатые подарки от Витовта, — я встретил в двух днях пути оттуда засаду из 60-80 татар верховых: они выскочили на меня из-за кустов и хотели взять в плен. Хотя император только что умер и между татарами этой Татарии и Taтapией великого хана, императора Орды (см. примеч.), возник вопрос важнейший в мире для татар, касательно того, кого сделать императором, потому что каждый хотел своего и вследствие этого все находились в волнении (en meuterie) и были вооружены в упомянутой стране, отчего я был в большой опасности, но, по счастливому случаю, я и мои люди как раз в этот день надели шапки и ливреи Витовта, а татары, устроившие засаду, были люди старого умершего императора Солкатского, бывшего большим приятелем упомянутого Витовта (см. прим.). Таким образом они меня отпустили, взяв только дары из золота, серебра, вина и кун, которые [44] я дал. Они меня проводили и вывели на боковую дорогу, так что я избежал всех вооруженных людей и прибыл ночью в Самиетту (Что такое Самиетта (Samiette) трудно сказать. Ф. Брун высказывает предположение, что это могло быть предместье Солката.) именно к другим воротам на противоположной стороне от города Солката. Я подъехал только постучать в них, чтобы сказать, что я был там, но не входил внутрь и не отдохнул. Таким образом я эту всю ночь ехал верхом и приехал в Самиетту, а потом в город Каффу, представляющий морской порт с тремя крепостями. Он находится в Татарии на Большом море, принадлежащем генуэзцам. Эти генуэзцы приняли меня с почетом, угостим меня и прислали мне в подарок 21 ящик сластей, 4 факела, 100 восковых свечей, бочонок мальвазии, а также хлеба; кроме того приготовили для меня нарочитый отель. Я старался всячески найти себе совет, проводников и толмачей, чтобы объехать Большое море и отправиться далее сухопутью в Иерусалим, потому что я до сих пор ехал все сухим путем и не мог переправиться через Дунай. Но, в заключение, оказалось, что не было никакого средства, никакой возможности, которою я мог бы воспользоваться для отправления чрез необитаемые пустыни, принадлежащие другим нациям, различным по языку и религии [которые там живут]. Поэтому я продал моих лошадей и отыскал, в продолжение 9 дней, 4 галеры, пришедшие из Тана, и на них я отправился (revins) в г. Перу (Peree — предместье Константинополя.) и Константинополь. В Константинополе я нашел старого императора Мануила и молодого императора, его сына. Им я представил драгоценности Английского короля, а также мирные письма от королей Франции и Англии, и исполнил свои посольские обязанности, возложенные на меня двумя королями, коснувшись упомянутого мира, а также желания этих королей относительно того, чтобы дело соединения двух церквей, римской и греческой, двинуть вперед; по последнему поводу я провел у императора несколько дней в занятиях с папскими послами, бывшими там по этому делу. Императоры меня почтили, угощали меня хорошо, по греческому обычаю. Молодой император водил меня несколько раз на охоту и дал мне обед на полях. Старый император дал мне 32 локтя белого бархата, приказал показать мне торжественно [45] священные реликвии, из которых многие можно видеть в городе, а другие, драгоценнейшие, император сохраняет у себя, как то: железо от копья Спасителя и другие очень почитаемые реликвии, а также приказал мне показать редкости и древности города и церквей. [Этот] город расположен треугольником, лежит при море и имеет 18 миль в окружности. При отъезде, император дал мне золотой крест с большим перлом. В 5 частях этого креста было вложено по реликвии; это следующие: [во 1-х] от скорбной (irrisoria) ризы Господа нашего, от св. савана Господа нашего, от ризы Божьей Матери, от кости св. Стефана (Этьена) и св. Федора. На каждой части была надпись реликвии на греческом языке. Этот крест по своем возвращении, я приказал вложить в серебряный ковчежец и отдал нашей капелле св. Петра в Лилле и получил, благодаря своему брату, монсеньору Селетскому, вечное прощение за nepиoд 7 лет и 7 сорокадневий пилигримства.
(Главным источником служили мне «Materialy do dziejow polskich» Poznan. 1847. По французскому тексту, приведенному в этой книге, сделан предлагаемый мною перевод; биография де-Ланноа составлена по сведениям, сообщенным этой же книгой; наконец, большая часть примечаний заимствована также из нее. Если встречались слова голландского языка, то я переводил их сообразно польскому переводу, находящемуся в этой книге, так как ее автор имел возможность пользоваться словарем, приложенным к мемуарам де-Ланноа в первом их издании, напечатанном в Moнсе в 1840 году. При переводе 84-89 глав много оказал мне помощи труд Ф. Бруна, находящийся в Зап. Одес. Общ. ист. и др.» т. III: я пользовался его примечаниями.
Другие книги, служившие мне пособием или принятые в соображение.
1) Соловьев, Ист. Poccии, т. IV.
2) Вебер, Курс всеобщей ист. т. II.
3) Шлоссер, Bceмирная История, т. IX и X.
4) Беляев, История Новгорода Великого.
5) Аделунг, Иностранные писатели о России.
6) Библиотека иностранных писателей о России, т I.
7) Новгородская и псковская летописи (в «Полн. Собр. Рус. Лет»).
8) Герберштейн.
9) Географический словарь Семенова.)